В период с древнейших времен и до III века н.э. Китай проводил активную внешнюю политику. Первое раннее государство Шан-Инь (14-11 вв. до н.э.) вело войны с племенами фан, туфан, гунфан и другими. В период Западного и Восточного Чжоу (11-3 вв. до н.э.) китайцам приходилось бороться с агрессивными варварскими племенами жунов, и, ди. Династия Цинь (221-207 гг. до н.э.) начала завоевание Вьетнама; ханьские (206 г. до н.э.-220 гг. н.э.) правители пытались покорить древнекорейское государство Чосон.

При императоре У-ди Ханьская империя начала продвижение на Запад. Китайцы узнали о том, что там живет народ даюэчжи, разгромленный сюнну, врагами Хань. Они решили найти даюэчжи и уговорить их начать войну против сюнну при поддержке Ханьской империи. В поисках этого народа китайский посланник достиг окраины эллинистического мира: Согдианы (Давань) и Бактрии (Дася), но даюэчжи не согласились выступить против сюнну.

В конце 2 в. до н.э. китайские посольства неоднократно прибывали в Давань, желая приобрести коней для императорских конюшен, но получали отказ. В конечном итоге даваньские власти убили китайских посланников, попытавшихся украсть лошадей. Тогда ханьский император отправил войска, чтобы завоевать столицу Даюани. Не желая продолжения войны против великого соседа, правители Давани подписали с ним мирный договор. Несмотря на то, что китайцы не смогли убедить даюэчжи начать войну с сюнну, они получили много информации для оценки политической ситуации на северо-западных границах ханьского мира, наладили торговые связи с народами, обитавшими на территории современного Восточного Туркестана. Впоследствии эти торговые связи положили начало Великому шелковому пути. В 1 веке н.э. китайская армия, не встретив сопротивления, покорила племена между Тяньшанем и Каспием и вплотную подошла к берегам Каспийского моря. Как пишет Фицджеральд, никогда ранее и никогда с тех пор китайская армия не подходила так близко к границам Европы. Однако контакта между Китаем и Римской империей (Дацинь) не произошло. Китайский посланник побоялся опасностей, которые, по словам парфянских моряков, ожидали его на пути в Рим.

Если оценивать китайскую внешнюю политику и характер отношений с покоренными народами с точки зрения традиционного западного менталитета, то они находятся в рамках привычного Западу порядка. Покоренное государство должно присылать дань (поставлять определенный вид товара) и принимать участие в военных кампаниях на стороне своего сюзерена. Нередко правителям варварских народов жаловался титул. Это было характерно для политической культуры Древнего Китая.

Но следует учитывать то, что Древний Китай, в отличие от Римской империи, нуждавшейся в хлебе, хлопке и др., которые не производились на Апеннинском полуострове, не испытывал такой потребности (исключение могли составить, пожалуй, лишь редкие скакуны). Его интересовала дань как выражение признания сюзеренитета Китая другими государствами. Поэтому китайцы старались подогнать под эту схему отношения даже с теми соседями, которые не были завоеваны.

Более того, подарки, отправляемые от имени императора иноземным правителям, зачастую были намного богаче, чем присылаемая дань. Тогда зачем нужно было китайцам вести завоевательные войны и снаряжать экспедиции далеко на Запад? Это может показаться алогичным с точки зрения западного мышления. Тем не менее, эти явления можно объяснить особенностями китайского мышления и идеологии, которая легла в основу китайской политической культуры.

Для начала надо уяснить особое понятие культуры в китайском языке. Слово «культура» в китайском языке обозначается иероглифами 文化 (вэньхуа). Иероглиф 文: культура, письмена, литература, язык, трещинки на панцирях черепах (они расшифровывались при гадании). Первоначально в надписях на иньских костях 文 обозначало человека с разрисованным туловищем, «раскрашивать», «узор». Нужно отметить, что татуировка имела сакральный смысл (приобщение к божеству, таинственным силам природы, обретение некой магической власти). Ко времени Конфуция 文 насыщается другим значением: литература, культура, (то, что передано знаками письма). В «Лунь юе» отмечено, что 文 есть то, что человек приобретает в процессе обучения, причем каждый должен стремиться овладеть культурой предков. Первоначальный сакральный смысл также сохраняется в это время. Итак, в этом иероглифе заложен смысл передачи божественного начала, знаков Неба на уровень человека, это знаки, которые нужно уметь понять.

Иероглиф 化 означает «изменять». Вместе иероглифы 文化 означали внесение изменений в письмена Неба, преображение посредством 文. Народы, которые не способны вносить изменения и понимать письмена, должны слушаться мудрых, то есть китайцев.

Итак, культура в китайском понимании была равнозначна акультурации, то есть распространению своей культурной традиции на других. Согласно древним представлениям, Небо воспринимается в виде круга, земля – в виде квадрата. Небо не полностью проецируется на землю, по углам живут варвары, лишенные в результате незнания китайской культуры представлений о цивилизации (понятие которой также связано с 文明 - просветление посредством 文). Древние китайцы считали, что с помощью 文 и их можно сделать более совершенными. Кроме того, культура 文化 может быть только китайской, то есть 中文. Как будет показано ниже, китайцы считали необходимым распространять влияние своей культурной традиции и «облагораживать» варваров.

Говоря об идеях, влиявших на политическую культуру Китая до конфуцианства, следует отметить, что учение о Сыне неба (Тяньцзы, 天子) как правителе Вселенной не было порождено конфуцианством. Оно суще­ствовало до Конфуция, но было им использовано, обосновано и развито. Учение о Сыне неба было тесно связано с религиозным учением о Верховном владыке, или божестве (шан-ди).

Впервые идея обожествления власти царей прослежива­ется в дошедших до нас письменных памятниках эпохи Шан-Инь. Поня­тия ди и шан-ди по существу были тождественны понятию тянь (небо).

Тенденция обожествления иньских царей усилилась в дальнейшем. Ван не только считался всевластным государем на земле, но и посредником между людьми, ему подчиненными, и небесными силами, к которым он обращался за по­мощью, прося хорошего урожая или удачи в походах.

В конце эпохи Инь ван как земной владыка предстает перед нами наделенным многими качествами, свойственными чжоуским ванам в пору наибольшего расцвета чжоуской монархии. Он — неограниченный государь, всецело распоряжающийся имуществом, свободой и жизнью своих подданных.

В рассуждениях древнекитайских мыслителей можно выделить 2 основные мысли (которые впоследствии были восприняты конфуцианцами): 1) о принципиальной неравноценности китайцев и варваров; 2) о том, как те и другие меняются под влиянием мироустроительной деятельности императоров. Впоследствии эти идеи получили развитие у конфуцианцев.

Конфуций ставит китайцев намного выше невежественных варваров. Он призывает не только в Китае, но и в «стране варваров» вести себя согласно традиции, проявлять истинное человеколюбие, одним словом, являть собой идеальный образец для подражания. Именно тогда грубые нравы варваров под влиянием китайской культуры в лице даже одного единственного благородного мужа исчезнут.

Эти идеи были сформулированы в эпоху Весны и Осени, но долгое время не могли быть реализованы в полной мере. Однако с укреплением китайской империи в период Цинь и Хань появилась возможность применять эти положения в практике отношений с варварами. Фактически, только при У-ди китайское правительство вышло в широкий мир варваров и смогло вести себя с ними так, как оно хочет, с сознанием собственного величия. Это отразилось в письме китайского императора Сюань-ди правителю сюнну в 52 году: «Хань управляет [с помощью] силы и верности, возглавляя все государства [мира]. Все, живущие под солнцем и луной, являются его (императора) слугами… [В отношении] многих народов с различными обычаями [Китай] справедлив и не различает близких и дальних. Покорных награждает, противящихся и бунтующих – наказывает».

В связи с несовпадением идеологической основы внешней политики Древних Китая и Рима, еще более интересен тот факт, что Вергилий в «Энеиде» почти так же описывает предназначение римского императора Октавиана:

«Твой же, Римлянин, долг – полновластно народами править:

В этом искусства твои; предписывать мира законы,

Всех покоренных щадить и силой смирять непокорных».