Малая Азия и смежные области после гибели Хеттского царства

Разрушителями Хеттской державы явились «народы моря» — этнические группы, вероятно, по большей части, как и сами хетты, индоевропейские по своим языкам, но принадлежавшие к другим ветвям этой языковой семьи. Они включали предположительно жителей бассейна Эгейского моря, а также балканские по происхождению племена, названные в ассирийских источниках «мушки», а в лувийских («хеттских иероглифических») — «муска»; мы знаем, что эти племена дошли в XII в. до н. э. до верхней долины Евфрата и здесь перешли к оседлости; эти «восточные» мушки предположительно отождествляются с первыми носителями про то армянского индоевропейского языка. Сходящиеся здесь к Евфрату долины, которые во II тысячелетии до н. э. были еще населены лувийцами и хурритами, позже, по местным преданиям, считались очагом сложения армянского народа; и не случайно как след былого долгого двуязычия в армянском языке ряд социально-бытовых терминов, связанных с горной оседлой жизнью в раннеклассовом обществе, а также названия местной флоры имеют хурритское или хуррито-урартское происхождение. Хотя армяне засвидетельствованы письменными источниками на нагорье, получившем от них свое название, лишь с VI в. до н. э., однако в промежутке между XII и VI вв. на границах этого нагорья нам больше не известно ни таких исторических ситуаций, чтобы они позволяли думать о значительных этнических перемещениях, ни появления совсем новых этнических групп, которое могло бы объяснить резкое отличие индоевропейского армянского языка от всех других известных индоевропейских и неиндоевропейских древних языков Малой Азии, Армянского нагорья и Закавказья, кроме, быть может, одного лишь фригийского языка.

Однако нет также данных, которые заставляли бы думать о появлении носителей протоармянского языка на нагорье раньше чем в XII в. до н. э.; в частности, нередко предполагаемая генетическая связь между армянами и союзом племен Ацци-Хайаса, существовавшим с XV по XIV в. до н. э. в долинах рек Чорохи и верхний Евфраг, ничем не подтверждается. Распространенный с недавних иор взгляд на протоармян как на автохтонов нагорья, основанный на большом архаизме их индоевропейского диалекта, почти сравнимого по архаизму с языками хетто-лувийской группы, нужно признать неосновательным по ряду причин. Назовем только две: во-первых, из индоевропейских языков армянский ближе всего с греческим, фракийским, отчасти с фригийским и, далее, с индоиранскими, но весьма далек от хетто-лувийского. Он вполне мог соседствовать первоначально (до XII в. до н. э.) с носителями древнеанатолийских архаичных языков не с востока, а с запада, т. е. по ту сторону Босфора и Дарданелл, где он и контактировал с протогреческим, фригийским и т. п. Если же предположить, что протоармяне были автохтонами нагорья, то хетто-лувийцы должны были издавна быть их непосредственными соседями, а их языки — являть гораздо больше сходных черт, чего не наблюдается; есть только некоторая ограниченная группа слов, заимствованных в армянский из лувийского явно в позднейший период. Во-вторых, если бы протоармяне были автохтонами нагорья, а хуррито-урарты — позднейшими пришельцами, то наблюдались бы заимствования в хуррито-урартский из армянского терминов для местной флоры, горной и сельскохозяйственной техники, специфических для нагорья социальных условий. Этого также нет; наоборот, именно такие термины в армянском языке доказуемо заимствованы из хуррито-урартского, из чего следует, что носители протоармянского языка появились на нагорье значительно позже хуррито-урартов.

«Восточные» мушки, по ассирийским данным, имели пятерых «царей» и, очевидно, состояли из пяти племен. Основным центром оседлости их было, по-видимому, царство Алзи (арм. Агдзник) у слияния рек Арацани (Муратсу) н верхний Евфрат (Карасу); ассирийские источники называют Алзи также «Страной мушков». Вероятно, однако, что территория расселения восточных мушков в X—IX вв. до п. э. была шире, простираясь от гор севернее истоков р. Тигр до гор Тавра западнее верхнеевфратской долины.

Следует заметить, что термин мушки применялся не только к племенам, появившимся на верхнем Евфрате в XII в. до н. э.; тот же самый термин («западные» мушки) впоследствии применялся ассирийцами, урартами и древними евреями также к фригийцам — народу, тоже пришедшему с Балкан, но осевшему не в долине верхнего Евфрата, а в центре малоазийского плато.

Есть несколько древнегреческих традиций о приходе фригийцев (тех, которых называли также западными мушками) в Малую Азию; более достоверной следует признать ту, согласно которой фригийцы пришли в Малую Азию с Балкан значительно позже Троянской войны ( Вместе с племенем мисов, т. е., вероятно, в начале X в. до н. э. Заметим, что если ассирийцы называют «мушками» как «тшсточпых» мушков (протоармян?), так и «западных» мушков (фригийцев). то в «хеттских иероглифических», т. е. лувийских, надписях, по-видимому, различались первые (муска) от вторых (называемых также муса). Этническое название мпсов (точнее. в соответствии с более древним греческим произношением, мюсов, греч. My sot) сохранилось еще и тысячелетием позже также в нынешней Болгарии, ка Балканах; вероятно, именно оттуда один за другими прибыли и протоармяне («восточные» мушки, муска), фригийцы («западные» мушки, муса). и мисы. Отличие терминов муска и мyca зависит, возможно, от характерного армянского суффикса множественного числа -к, отсутствовавшего во фригийском п фракийском; к фракийским племенам, имевшим центр па Балканах, принадлежали и мисы (Mysol).).

По сохранившимся надписям видно, что фригийский язык занимал в индоевропейской языковой семье промежуточное место между древнегреческим и протоармянским и, по-видимому, был близок к языку балканских фракийцев (может быть, и пеласгов), а также к балто-славянскому праязыку. В течение XI—IX вв. до п. э. Малая Азия очень медленно оправлялась после чудовищного потрясения, испытанного ею при падении Хеттской державы. Эта медленность объясняется не только разрушением большинства городов, сожжением сел н физическим истреблением немалой части населения; она объясняется также тем, что по опустошенной территории еще долго двигались разные племена. С конца XIII по середину XII в. до н. э. через полуостров с запада на восток двигались «народы моря» и «восточные» мушки; в тот же период совершали встречное передвижение, видимо, абхазские и, возможно, уже и западные протогрузинские племена. Когда же эти движения привели Хеттское царство к падению, в образовавшийся вакуум устремились фригийцы, а затем и некоторые фракийские племена. Однако каждая новая волна продвигалась не столь далеко на восток, как предшествующая, и протоармяне осели в верхнеевфратской долине, фригийцы — в центре полуострова, а фракийцы — на его северо-западе (в X— VIII вв. до н. э.). Наконец, в VIII в. до н. э. на Малую Азию с запада через Босфор вторглись фракийские же конники-треры, но они, видимо, здесь вообще не осели. С востока передвижение западного протогрузинского населения в Южное Причерноморье продолжалось, видимо, до середины VIII в., а и конце VIII в. через западные перевалы Большого Кавказа хлынули конники-киммерийцы.

Античные авторы считали нашествие треров, киммерийцев, а позже и скифов явлениями одного порядка; о скифах же известно и по греческому историку Геродоту, и по характеру археологических находок в Закавказье (разнотипность домашней утвари в могильниках при однотипности оружия и т. п. ), что они перевалили через Кавказ без женщин, а потом либо, уходили обратно, на север причерноморских степей, либо постепенно растворялись бесследно в переднеазиатском населении.

Кроме того, в эти же века шло интенсивное заселение западного побережья Малой Азии мореходами-греками. В результате Малая Азия I тысячелетия до н. э. оказалась разделенной на следующие этнические области: все западное (эгейское) побережье и отдельные участки северного (черноморского) и южного (средиземноморского) побережий, а также о-в Кипр занимали греческие города-государства; северо-западный угол полуострова занимали пришедшие с Балкан и слившиеся с местным населением фракийские племена, центр полуострова — фригийцы, еще раньше пришедшие с Балкан и также, вероятно, отчасти смешавшиеся с хеттами; на северо-востоке полуострова, в области Понт, жили абхазские и западные протогрузинские племена, в том числе халибы(Или халды (арм. хагтик, урарт. халиту), они же, вероятно, мосхи («мушкизированные» халибы).); запад (кроме побережья), юго-запад и юго-восток полуострова населяли народности, являвшиеся потомками хетто-лувийцев II тысячелетия до н. э.; важнейшей была самая западная из них — лидяне; самая восточная, которую мы условно называем «иероглифическими хеттами», или, точнее, «иероглифическими лувийцами» (по письменности, которой они пользовались), вероятно, соприкасалась в верхней долине Евфрата с первыми пришельцами с Балкан еще в XII в. до н. э.— «восточными» мушками, или протоармянами; наконец, на Армянском нагорье жилы хурритьт (по окраинам) и родственные им урарты (в центре).

Начиная от верхнеевфратской долины и перевалов Тавра на востоке и вплоть до стен греческих городов на западе — на всей этой этнически пестрой территории в XI —IX вв. до н. э. царило запустение. Поселения существовали на старых городищах, но на значительно уменьшившихся площадях; если здесь и возникали ранее VIII в. до н. э. какие-либо государства, то мелкие, слабые и неустойчивые и не оставившие памятников письменности.

Но изменение условий жизни в Малой Азии определялось не только разорением страны при падении Хеттского царства и при последующих длительных племенных передвижениях; не меньшую роль сыграли и коренные экономические сдвиги, на которые, между прочим, указывает возникновение новых, приморских торговых центров: речь идет о перестройке всей системы международного обмена, что, в свою очередь, было связано с открытием новых сырьевых ресурсов и с иссяканием старых источников сырья.

Пожалуй, одним из важнейших факторов, вызвавших наступившие перемены, было открытие испанского (в начале I тысячелетия до н. э.), а позже и британского олова. Вероятно, это открытие обусловило создание в Испании государства Тартесс (по-гречески), или Таршиш (по-семитски); посредничество в торговле оловом между Тартессом и Передней Азией, надо думать, немало способствовало росту влияния городов финикийского побережья, а затем и финикийских колоний. Между тем восточные месторождения олова, которыми пользовалась ассирийская сухопутная торговля, теперь либо иссякли, либо с пими были утеряны торговые связи. Находка новых богатых источников добычи олова позволила наладить свое производство бронзы не только в Малой Азии, но также и на Армянском нагорье и в Закавказье, где вплоть до последних веков II тысячелетия до н. э. довольствовались сплавом меди с мышьяком; но вскоре в Передней Азии началась эра железных орудий.

Очень важным оказалось то обстоятельство, что падение Хеттской державы положило конец хеттской монополии на добычу железа; его начинают широко вывозить с полуострова в различные страны Передней Азии и Эгейского моря. Впервые освоив технологию железа, многие народы смогли затем постепенно найти и использовать ранее лежавшие втуне собственные железные месторождения (в том числе на Армянском нагорье), и новый металл из редкости, из материала для ценных поделок стал превращаться в массовое сырье для ремесленной промышленности. Оказалось, что найти железную руду и применить ее для производства металла гораздо легче, чем найти годную для производства медь, и что новый металл, не требующий очень редко встречающегося в природе дорогого приплава — олова, несравненно доступнее и дешевле бронзы. Для ряда изделий бронза, однако, еще долго продолжала конкурировать с железом (так, для бритв, для оборонительного оружия, долгое время для накопечников стрел продолжали применять бронзу; как материал для орудий и оружия она уступила только стали).

В течение XI —IX вв. до н. э. главным источником железа оставалась северо-восточная Малая Азия. Вывоза железа отсюда было достаточно для того, чтобы в IX в. до н. э. Передняя Азия перешла к железпому веку; к концу VIII в., например, в царстве Урарту скопились огромные склады уже более не используемых бронзовых мечей, кинжалов и секир. Именно на торговле железом в это время расцвели главные наследники Хеттской державы — царство Мелитепа в долине верхнего Евфрата с центром в г. Мелид (ныне Малатья), принявшее древнее название «Хатти», и царство Каркемиш с династией, ведшей свою генеалогию от хеттских царей, тоже впоследствии претендовавшее на обозначение «Хатти» (В это же время у ассирийцев и у урартов обозначение «хетты» (Хатти, Хате), на которое претендовали эти и другие государства, стало в конце концов применяться ко всем народам к западу от Евфрата, включая евреев, финикийцев, арамеев, лувийцев и, видимо, также протоармян.), а также и другие мелкие государства на пути из Малой Азии в Сирию и Финикию и из Малой Азии в Верхнюю и Нижнюю Месопотамию. Вступая из Финикии, Сирии или Месопотамии в верхнеевфратскую долину, этот торговый путь, проходя через царство Каркемиш и Мелитену и союзные им мелкие царства, разветвлялся: одна ветвь вела через перевалы гор на северо-запад — к серебряным копям Понтийского Тавра и к железным рудникам, ревниво охраняемым полусказочными халибами; на северном ответвлении этого же пути, в Южном Причерноморье, в конце VII в. до и. э. возникли греческие торговые колонии — города Синода и Трапезунт, вокруг которых несколько позже образовалась федерация Понт, возглавлявшаяся Синопой и включавшая греческие колонии-порты Керасунт, Котиору, Трапезунт и, возможно, Фасис (в Колхиде, близ нынешнего Поти); другая ветвь вела прямо на север — в долину р. Чорохи и далее в Колхиду (ныне Западная Грузия); третья — на северо-восток, в долину р. Аракс. По этим дорогам шли грузы железа, серебра, свинца, меди и бронзы, слюды, охры, полудрагоценных камней, а также золота, вероятно колхидского.

Древняя Колхида, страна, куда, по преданию, еще в незапамятные времена плавали за «золотым руном» на своем корабле «Арго» греческие герои, находилась в долинах рек Чорохи (совр. Турция) и Риони (Грузия), но о том, что не только в легенде существовало колхидское золото, теперь свидетельствуют только два-три ассирийских и урартских упоминания о захвате золота на верхнеевфратском пути и на р. Чорохи. В I тысячелетии до н. э.— вероятно, позже, чем в Колхиде,— были найдены богатейшие золотые месторождения в р. Пактол на западе Малой Азии, в Лидии. Видимо, и с этой находкой связано оживление торговых связей материковой Греции с Малой Азией в первой четверти I тысячелетия до н. э., а также рост благосостояния ионийских приморских городов. Надо полагать, что от этих городов еще до VIII в. пролег торговый путь не только в Лидию, но и далее на восток — к рудным месторождениям северо-восточной Малой Азии. Из всех государств Малой Азии XI—IX вв. до н. э. мы осведомлены только о тех, которые лежали в горах Тавра и вдоль чорохско-верхнеевфратского пути. Наши данные происходят отчасти из ассирийских, а позже и урартских военных реляций, отчасти из «хеттских» (лувийских) иероглифических надписей местных царей.

Эти надписи отличаются довольно скудным содержанием; их рельефные рисуночные знаки высечены на скалах и каменных сооружениях — воротах, плитах, статуях. Но о Колхиде, например, кроме легенды об аргонавтах, мы до VIII в. до н. э. ничего не знаем из письменных источников; затем она дважды упомянута в урартских надписях — видимо, в связи с тем, что к тому времени она заняла бывшую территорию одного из хурритских царств — Страны таохов; последнее, в свою очередь, по крайней мере с XIII—XII по VIII в. до н. э. занимало бывшие земли предгосударственного объединения XV—XIV вв. Хайаса (в долине р. Чорохи и на севере верхнего Евфрата). По соседству, в горах Понта, господствовали еще совершенно первобытные порядки и правы, красочно описанные в V в. до н. э. греческим философом Ксенофонтом, проходившим эти места с военным отрядом.

Цари Мелитены носили хурритские и дунайские имена, но в составе ее населения следует предполагать и протоармянский («восточномушкский») элемент; в удачные периоды она, возможно, имела владения и на левобережье верхнего Евфрата, где, повидимому, располагались обычно самостоятельные мелкие государства со смешанным населением. Имена царей были почти повсеместно лувийскими, что, конечно, не исключает наличия в составе населения этих царств и различных других этнических компонентов.

Возвышение Урарту.

Если для Малой Азии XI —IX веков до н. э. были периодом бедствий и глубокого упадка, то для Армянского нагорья это был период дальнейшего трудного развития, выразившегося прежде всего в завершившемся классовой расслоении общества и повсеместном создании государственной власти. Одновременно здесь происходил технологический переворот, связанный с переходом от сплава меди с мышьяком к бронзе, а затем к железу.

С XI в. ассирийские набеги на нагорье были редкими и неглубокими, и данных в источниках о них мало; местные же тексты этого времени неизвестны. Поэтому мы знаем мало конкретного об этой области вплоть до середины IX в.; однако, судя по ряду косвенных данных, надо полагать, что кое-какие царства, пользовавшиеся в административной практике частью «хеттской» иероглификой, частью хурритской (и аккадской?), а позже урартской клинописью, существовали здесь и на протяжении XII — X вв. Здесь прежде всего надо отметить Алзи в долине р. Мурат (Арацани) со смешанным «восточномушкским» и хурритским населением, К этому же времени (но вне области непосредственного хеттско-хурритского влияния) следует отнести создание и местной, урартской иероглифики.

Неясна этническая принадлежность мелких городов-государств, окружавших с конца II тысячелетия до н. э. оз. Урмия {на территории совр. Ирана), особенно расположенпых на холмистой низменности к югу от него (в Стране маннеев); что это были именно города-государства, ясно видно по данным ассирийских анналов в сопоставлении с данными раскопок одного из этих городов; они показывают существование мощной цитадели, дворцовых и храмовых сооружений, каменных мостовых, типичной городской застройки, городских стен и т. п. Весьма возможно, что и этот район был в основном хурритским, хотя сюда еще с первой половины II тысячелетия до н. э. проникали иыдопранцы, а к IX в. до н. э. процент ираноязычного населения в этих местах, по всей видимости, был значительным.

Между хурритами запада (таохами) и востока (матиенами, у оз. Урмия) были расположены места обитания близкородственных им пo языку племен урартов. Подобно своим соседям — горным хурритам, и урарты с конца II тысячелетия до н. э. образовывали города-государства (или номовые государства; такие маленькие государственные единицы были в то время рассеяны на большом пространстве от верхнего Евфрата через весь Иран и вплоть до Южной Туркмения). Важнейшим из них был Муцацир. Этот город был центром культа бога Халди, который позже сделался общеурартским божеством. Еще одним урартским центром был город Тушпа (ныне Ван), известный нам из источников со второй половины IX в. здесь был центр культа бога солнца Шивини.

Номовые государства Армянского нагорья были отграничены каждое естественными рубежами отрезка своей долины; и по мере того как от юго-запада к северо-востоку центральные крепости номов становились меньше и слабее, общество все более отдалялось от раннеклассового состояния, характерного для южных и юго-западных частей нагорья, и приближалось к состоянию позднего родо-племенного общества и военной демократии, характерному для большей части тогдашнего Закавказья. В XII в. ассирийские источники насчитывали в «странах (или «стране») Наири» (термин, объединявший в то время все земли от границ п-ова Малая Азия и до центральной части окраинных гор Западного Ирана) многие десятки «царей» (и «цариц», т. е. жриц божества плодородия, выступавших в поход вместе с войсками); это, конечно, были еще племепные вожди, и недаром хетты здесь не раз вели переговоры не только с «царями», по и непосредственно с народом тех или других «стран». Из описаний ассирийских походов XIII—X вв. до н. э. ясно вырисовывается существование здесь обширных, по непрочных объединений — племенных союзов; в надписях же урартских царей VIII в. племенные объединения прослеживаются уже только к северу от оз. Baн и в особенности к северу от долины Аракса. Этническая принадлежность этих последних племен неясна.


Литература:

История Древнего Мира т.2. Расцвет Древних обществ: в 3-ех т., Издание второе/Ред. И.М. Дьяконова, В. Д. Нероновой, И.С. Свенцицкой - М.:Издательство «Наука», 1983.


Категория: УРАРТУ | Добавил: konan (08.11.2008)
Просмотров: 1566 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]