Конец Шумера

 

                Ближе к концу III тысячелетия до н.э. разрозненные города Шумера подвергались неоднократным попыткам объединения со стороны различных властителей — как правителей крупных городов, так и иноземцев. Вначале, в 2400 г. до н.э. Лугальзаггези, правитель Лагаша, объединил почти всю страну, весь юг Месопотамии, под своей властью, создав Шумерское царство. Власть его, правда, была номинальной. Он не стал назначать в покоренные города правителей, а лишь принял титул “лугаля всех городов”.

                Шумерское царство недолго просуществовало под властью правителя-шумера. На историческую сцену поднялся человек, коренным образом изменивший основные черты политической жизни Месопотамии. Это был Саргон, Саргон Древний, как называли этого правителя позднейшие летописи.

 

               

Саргон не принадлежал к шумерскому народу. Он был выходцем из одного из многочисленных семитских племен, издавна обитавших по соседству с шумерскими поселениями. Человек таинственного, и, скорее всего, незнатного происхождения, Саргон начал с того, что основал свое крошечное царство на севере Шумера, в городке под названием Аккаде. Впоследствии, после падения потомков Саргона, город Аккаде был полностью разрушен, так что археологи не могут даже приблизительно определить местоположение древней столицы царства Саргона.

 

               

Закрепившись на собственном троне и набравшись сил, Саргон с необычайной решительностью повел войну против ослабленных междоусобными распрями шумерских городов-государств. Соседние города довольно быстро попали под власть Саргона, и вскоре он представлял самую, пожалуй, значительную силу в Шумере — как в политическом, так и в военном смысле.

                Не имея связей и поддержки среди городской знати крупных городов в богатом Шумере, Саргон обратился за поддержкой к простому народу. Если вспомнить, что незадолго до того в Лагаше был свергнут правитель Лугальанда, обложивший народ неимоверными налогами, то станет ясно — граждане шумерских городов были не очень довольны сложившейся в стране ситуацией, и умный вождь вполне мог собрать под своими знаменами множество недовольных.

                Так и произошло. Если лугали шумерских городов опирались прежде всего на собственную дружину или на наемников, то Саргон собрал в свое войско добровольное народное ополчение. Кроме того, его военная тактика резко отличалась от той, к которой привыкли шумерские воины. Шумеры при ведении боевых действий ограничивались стычками между небольшими отрядами тяжеловооруженных пехотинцев, колесниц и копейщиков. Саргон же сделал упор на подвижные многочисленные группы воинов с легким вооружением. Немалым преимуществом Саргона оказались и лучники. У шумеров, как мы помним, не было лучников из-за того, что не было хорошего дерева для боевых луков. Саргон же, очевидно, либо имел доступ к запасам дерева (тиса или лещины, из которых лучше всего делать луки), либо при нем был придуман составной лук из дерева, рога и жил животных. Как бы там ни было, Саргон сделал основную ставку в бою именно на лучников. Это давало ему громадные преимущества в схватках с малоподвижными отрядами тяжеловооруженных шумерских воинов.

                Никому дотоле не известный завоеватель приобрел немалую поддержку у жителей большинства городов. Вступая в его войско, люди могли надеяться быстро поправить свое положение — слава о непобедимости Саргона служила лучшим доказательством того, что его воины не останутся без добычи. У простых горожан появлялась возможность подняться выше по иерархической лестнице.

                Кроме того, завоевательные действия Саргона встретили поддержку и у многих богачей и знати в большинстве шумерских городов. Обособленность городов с какого-то момента стала только мешать развитию торговли, а постоянные междоусобные войны разрушали систему ирригационных каналов и вредили земледелию. Так что объединение страны под единой реальной, а не номинальной, как у Лугальзаггези, властью, многим казалось спасительным для страны.

                Пользуясь такой поддержкой как “снизу”, так и “сверху”, Саргон довольно быстро подчинил себе практически все области к северу от Шумера и отчасти шумерские области. Затем он стремительно разгромил правителя Шумерского царства и в короткий срок овладел и всем Шумером. Новое государство Саргона, которое он назвал “Аккадским Царством”, простерлось “от моря до моря” — от Средиземного моря на севере до Персидского залива на юге.

 

               

С Саргона началась новая эра не только в истории Месопотамии, но и в истории государства как такового. Он создал подлинно могучую империю, деспотию, во главе которой стоит единовластный правитель — царь. Он не стал разрушать сложившуюся систему управления в городах Шумера. Энси и лугали остались на своих местах, управляя хозяйственной жизнью своих городов, однако теперь они во всем подчинялись Саргону, став всего-навсего царскими чиновниками. Чтобы обезопасить себя от заговоров, Саргон поселил при своем дворе представителей знати из всех крупных городов — формально в качестве вельмож, а на самом деле как заложников.

                Войско, благодаря которому Саргон завоевал всю Месопотамию, осталось его надежной опорой. Основная масса воинов поселилась на землях близ Аккаде — столицы царства. А на новые завоевательные походы этот удачливый военачальник набирал ополчение из горожан, стремившихся поправить свое положение. Городские же дружины, существовавшие в каждом шумерском городе, Саргон распустил, избавившись от риска иметь вооруженного врага у себя за спиной.

                Вообще, Саргон Древний за годы своего правления проявил себя как умный и искушенный политик, дальновидный хозяин. Объединив Двуречье под своей властью, он много заботился о том, чтобы подвластные ему земли содержались в порядке. При нем были обновлены дороги и укреплены ирригационные и судоходные каналы. Ожила международная торговля — предания сохранили упоминания о том, что во времена Саргона Аккадское царство торговало с самыми отдаленными странами. В клинописных табличках той поры встречается упоминание товаров из “страны Мелухха”.

 

               

Уважением и почетом Саргон окружил храмы, причем не только храмы богов своей страны, но и богов Шумера. При нем вновь возвысился Ниппур — один из крупнейших центров религиозной жизни шумеров. Но почет этот был, очевидно, лишь внешним. По сути же, царство Саргона не имело ничего общего с шумерскими городами-государствами. Самым наглядным тому доказательством служат памятники искусства эпохи Саргона и его преемников — династии Саргонидов. Если в искусстве шумеров главное место занимает бог, а при нем — жрец, фигура в значительной степени условная, символизирующая божественную власть, а не самого властителя, то при Саргоне эта традиция была прервана. Основной образ в искусстве Месопотамии во времена Саргона — сильная личность, правитель, добившийся всего своими силами и талантами, каким, несомненно, был сам Саргон. А при таком правителе жрецам нечего было и рассчитывать на признание их власти как ниспосланной богами. Боги перешли на сторону того, у кого была сила и власть, на сторону Саргона.

                И он самым решительным образом распорядился приобретенной властью. Простой народ очень скоро убедился, что новый правитель страны не собирается делиться этой властью ни с кем — хотя бы формально, как это делали лугали шумерских городов. Царь отныне был единственным властелином. Его не назначал совет старейшин, как это было раньше. Саргон сам взошел на трон и сам решал, кого куда назначать в своем царстве. Единственное “собрание”, о котором упоминают летописи времен Саргона и Саргонидов — собрание воинской дружины, но и то неизвестно, принимали ли воины какие-то решения или собирались чисто формально. Между царем и народом, который на первых порах поддержал его, отныне стояло множество государственных чиновников самого разного ранга. Такая деспотически-бюрократическая форма монархического правления со времен Саргона установилась в Месопотамии на многие тысячелетия.

                После воцарения Саргона Древнего разрозненные месопотамские города-государства уступили место единой власти, и в политическом плане это, несомненно, усилило позиции месопотамских владык, прежде всего, конечно, самого Саргона — основателя династии. Справедливости ради, надо заметить, что личные качества Саргона, сколь бы хороши они ни были, помогли ему достичь успеха потому, что к моменту его становления как политика и правителя Месопотамия нуждалась в сильном человеке, не скованном многочисленными родственными и экономическими узами со старой знатью, в человеке, способном объединить страну и вдохнуть новый дух в старые города. Саргон как нельзя более преуспел в этом. Требование времени помогло ему возвыситься, а личные таланты — удержаться на месопотамском троне.

                На старости лет Саргон пал жертвой мятежа старейшин крупнейших шумерских городов, вынужден был бежать и скрываться в степи, однако сумел вновь собраться с силами и одолеть мятежников. Надо заметить, что в последние годы своего правления Саргон, очевидно, удерживал страну в повиновении лишь силой личного влияния. Его сыновья, правившие Аккадским царством после отца, вынуждены были постоянно сражаться с мятежами во всех концах страны. Торговля в этот период утратила свое первостепенное значение для экономики страны — потомки Саргона предпочитали пополнять казну государства военными походами в соседние страны, немало расширив зону влияния своего царства.

 

               

Последним из правителей династии Саргонидов был внук Саргона Древнего — Нарам-Суэн, который довел до конца государственную реформу деда, окончательно покончил с мятежами, значительно расширил границы Аккадского царства, заключал договора с правителями соседних стран. Нарам-Суэн взял себе титул “царя четырех сторон света” и повелел именовать себя богом. Он не стал менять сложившуюся издревле систему управления городами, но если его дед, Саргон, оставлял энси и лугалей в качестве правителей в родных городах, то Нарам-Суэн стал назначать в качестве наместников и правителей своих сыновей и простых чиновников. Это в конечном итоге привело к тому, что при Нарам-Суэне династия Саргонидов совсем утратила поддержку среди населения, а начавшиеся в этот период набеги могучего горского племени кутиев вскоре привели к полному падению династии Саргонидов.

 

Кутии (гутеи) — племя, обитавшее на территории Иранского нагорья, родственное современным дагестанцам.

 

                Кутии завоевали практически всю Месопотамию, за исключением Лагаша, слишком удаленного от путей их набегов, Ура и Урука, защищенных труднопроходимыми болотами. Шумер и Аккад платили им дань, откупаясь тем самым от новых набегов. Примерно в этот период, во второй половине XXII в. до н.э., происходит новый расцвет Лагаша под властью Гудеа. Этот правитель удачно сочетал традиции управления энси и лугалей с методами аккадских властителей. В отличие от Саргона и его потомков, Гудеа оставил храмовые земли храмам, а не объявил их собственностью царя (именно это в свое время окончательно поссорило Нарам-Суэна со жрецами). Но Гудеа не стал дробить хозяйство Лагаша между множеством храмов, а объединил все земли в храмовое хозяйство бога Нингирсу. При Гудеа Лагаш был перестроен и обновлен, укреплены дороги, городские стены. Громадные средства тратил этот правитель на строительство и украшение нового грандиозного храма бога Нингирсу.

 

 

               

Несмотря на высокие налоги и насильное привлечение горожан на общественные работы, Гудеа был, по-видимому, почитаем подданными. Многочисленные памятники и надписи в его честь, найденные при раскопках Лагаша, свидетельствуют о значительном культурном подъеме города, оживлении торговли. На одной из статуй, запечатлевших Гудеа, этот правитель сидит в молитвенной позе, держа на коленях план перестройки города.

                Благодаря богатой дани, кутии не трогали Лагаш, и Гудеа почти полностью подчинил себе всю Нижнюю Месопотамию, то есть значительную часть исконно шумерских земель. Он вел вполне самостоятельную политику, воевал и торговал с рядом соседних стран. Однако, после смерти Гудеа созданное им царство начало приходить в упадок, и Лагаш утратил значительную долю своей мощи.

                Но именно в Лагаше началось всеобщее восстание против захватчиков-кутиев, окончившееся полным разгромом и изгнанием их с территории Месопотамии. Новые правители Шумера перенесли центр государства из Лагаша в Ур, основав “Царство Шумера и Аккада”. Этот период династического правления в Южной Месопотамии получил название “III династии Ура”. При правителях этой династии окончательно сформировался тот тип государства, который создал Саргон, и который определил развитие государств Вавилонии и Ассирии.

 

               

Цари Шумеро-Аккадского царства Ур-Намму и Шульги, правившие Месопотамией с конца XXI в. до н.э. по середину XX в. до н.э., создали мощную государственную машину, управлявшуюся несметной армией чиновников всех рангов. Благодаря сильному управлению из центра государства шумеро-аккадское государство в этот период пережило свой последний взлет. Были вновь отремонтированы ирригационные каналы, сильно разрушенные за время властвования захватчиков-кутиев. Экономика начала возрождаться, но сама страна уже сильно изменилась.

 

               

Главная перемена касалась языка. Еще при Саргоне получил широкое распространение один из ныне вымерших языков семитской группы, который в современной науке так и называется аккадским. Под влиянием шумерского языка аккадский получил письменность, оформленную, как и у шумеров, клинописными знаками. Шумерский язык стал языком официальных документов и храмовых церемоний. Разговорным языком стал почти повсевместно аккадский. Появились новые боги, новые верования, новые обряды. Понемногу изменялась вся культура страны.

 

               

Изменился и жизненный уклад жителей Месопотамии. Городская семья превратилась в клан, владеющий земельными угодьями и имуществом. Внутри клана дети могли обзаводиться собственными семьями, но все имущество оставалось общим, и без согласия главы семейства никто не мог продать свой надел. Несколько таких крупных семей становились серьезной внутригородской силой, с мнением которой считались порой             и наместники, и цари. После правления династии Саргонидов советы старейшин понемногу приобрели давно утерянное влияние в городе.

                Коротко говоря, хозяйство в городах понемногу укрупнялось, мелкие земельные наделы сливались в один. То же происходило и с землями, принадлежавшими храмам. Так что, правители III династии просто довели до конца уже начавшиеся процессы в жизни государства.

                При них все без исключения земли, принадлежавшие храмам и государству, слились в единое хозяйство, управлявшееся царем и его чиновниками. Горожан царь попросту закабалил. Отныне они обязаны были работать от зари до зари, не имея ни одного свободного дня. И мужчин, и женщин объединяли в группы, которые трудились на царя, получая лишь скудный паек. Группу работников по указу царского писца могли в любой день отправить в другой город, где была нужна рабочая сила, при этом чиновники не смотрели на то, что отправляют, например, мастеров-кузнецов на подсобные работы на строительстве.

                Дети отныне вовсе не получали пайка — их должны были кормить матери. В эти годы погибало — от голода и тяжелейшего труда — очень много людей. Вся продукция ремесленников и собранные урожаи отправлялись в царские закрома. Землю даже для высших чиновников и воинов царь выделял с большой неохотой.

                Учет продуктов, урожаев и прочего добра, поступавшего в царские кладовые и выдававшегося из них, при царях III династии Ура приобрел поистине чудовищный размах. Писцы-надсмотрщики контролировали каждого работника и даже друг друга. В дворцовых амбарах накапливались огромные запасы добра.

                Но торговля с другими странами уже увядала — купцам-тамкарам приходилось отдавать в казну слишком большую долю прибыли. Торговля же внутри страны и вовсе была запрещена. Свидетельство тому — ни одной таблички-договора о купле-продаже земли среди археологических находок времен III династии Ура. В прежние времена таких сделок заключалось очень много, теперь же практически вся земля стала собственностью царя.

                Разоренным свободным земледельцам и ремесленникам отныне оставалось два пути — либо продаваться в кабалу, из которой уже не было пути назад, либо идти на государственную службу, становиться чиновниками, надзирателями, писцами.

                Несмотря на страшную жестокость правителей и нищету простого народа, Шумеро-Аккадское царство было очень устойчивым и сильным государством. Все в нем было систематизировано, приведено в порядок. Окончательно сложился пантеон, главным богом в котором считался Энлиль. Царям воздавались божественные почести, был создан даже так называемый “Царский список” — документ, в котором перечислялись все правители Шумера с древнейших времен, причем их родословная возводилась к богам.

 

 

                Более ста лет просуществовала эта деспотия, имевшая уже мало что общего с шумерскими городами-государствами прежних времен, но сильная и победоносная. Так что мало кто в Шумеро-Аккадском царстве ожидал того стремительного и внезапного падения, которое произошло в конце ХХ в. до н.э.

                Когда племена кочевников-скотоводов начали угрожать Нижней Месопотамии, исконным шумерским территориям, против них была воздвигнута громадная оборонительная стена. Однако кочевники просто обошли ее по краю и начали нападать поочередно на все месопотамские города, попадавшиеся им на пути.

                Огромные стада, которые гнали с собой кочевые племена амореев, окружали плодородные поля вокруг города, полностью блокируя его. Под угрозой голода городскому правителю ничего не оставалось, кроме как сдаться.

 

               

Царь в это время покинул страну, а когда вернулся, могучая держава уже рассыпалась на глазах. Значительная часть городов оказалась захвачена, многие правители объявили о своей независимости, поскольку помощи от царя им было не дождаться. Большая часть государственных работников, фактических рабов, разбежалась, присоединяясь к кочевникам, грабящим страну. В короткое время все было кончено. Ибби-Суэна, последнего правителя III династии, захватили в плен, а Шумеро-Аккадское царство бесповоротно распалось на несколько более мелких государств. Месопотамия вновь превратилась в страну множества городов, но города эти уже не были столь же сильны и богаты, как прежде.

                Захватчики-амореи не заботились о том, чтобы поддерживать в порядке систему каналов, дававших жизнь месопотамским полям, и вскоре громадные земли высохли и не годились даже под пастбища для неприхотливых овец. Землю стали отдавать частным хозяевам, и именно благодаря им в Двуречье продолжалась хозяйственная жизнь и земледелие, пусть и без прежнего размаха. Вновь понемногу оживала торговля, но все это было не то, что прежде. Цивилизации Шумера приходил конец.

                Но столь развитая культура все же не могла умереть окончательно. Пусть в новом виде, но месопотамские государства еще могли обрести новое дыхание. Однако прошло довольно много времени, прежде чем Месопотамия вновь стала играть важную роль в жизни древнего мира. И эта роль была связана прежде всего с Вавилоном — городом, возникшим довольно поздно по сравнению с древнейшими шумерскими городами, но оставшимся в памяти людей на долгие века, в течение которых были забыты и сами шумеры, и их язык, и их цивилизация.

 

Литература:

Зайцев А., Лаптева В., Порьяз А. Мировая культура: Шумерское царство. Вавилон и Ассирия. Древний Египет. – М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2000. — с.: ил. — (Мировая культура).