Боги

           Картина мира, какой ее видели шумеры, немыслима без богов. Пантеон шумерских богов чрезвычайно сложен. Прочтя и расшифровав глиняные таблички, на которых храмовые писцы Шумера записывали содержание главных мифов, ученые насчитали примерно три тысячи различных богов, каждый из которых имел свою “специализацию”. “Общество” шумерских богов в какой-то мере отражало структуру самого Шумера. Среди богов существовала строгая иерархия. Старшие, наиболее почитаемые боги, выступали в роли повелителей главных стихий, распорядителей судеб. Им принадлежала власть над человеческой жизнью и смертью. Этих богов городские общины чаще всего выбирали себе в покровители, причем случалось так, что небольшой город, находившийся под покровительством старших богов, держал под своим влиянием более крупного и богатого соседа.

                 Были у шумеров боги-покровители различных ремесел, мелкие божества, управлявшие ветрами в пустыне, повелители гроз и дождей. На низшей ступени в иерархии сверхъестественных существ у шумеров стояли демоны — все почти без исключения злобные существа, повелевающие различными заболеваниями, которые в изобилии насылали на людей.

                Старших богов у шумеров было четверо. Это Ан, или Ану — бог неба, Энки — бог воды, Энлиль — бог земли. Четвертой была богиня Нинхурсаг, что в переводе с шумерского означает “мать всего живого”.

                Одним из основных направлений искусства шумеров было изображение богов. Старшие боги шумерского пантеона антропоморфны. Некоторые детали изображений утрированы — например, чересчур большие глаза и уши, очевидно, намекали на то, что бог всевидящ и всеведущ.

 

Антропоморфизм — направление в искусстве, в котором животные или сверхъестественные существа (боги и демоны) изображаются похожими на человека.

 

                Все боги делились на две большие группы — Игиги (боги, обитающие в воздухе и на земле) и Ануннаки (жители подземного царства).

                Нередко “обязанности” кого-то из богов по отношению к людям были тесно связаны со статусом города, которому он покровительствовал. Например, Энлилю приписывалась власть над человеческими судьбами. Культ этого бога был особенно развит в Ниппуре — небольшом городе Южного Шумера. Благодаря этому Ниппур выдвинулся на определяющие позиции в общественной и религиозной жизни страны, и ниппурские жрецы даже определяли, кому править в крупнейших городах Шумера. Энлиль вообще был одним из наиболее почитаемых богов — мифы гласят, что он научил людей обрабатывать землю и собирать урожай, изобрел мотыгу и плуг. Энлиль покровительствовал растениям, заботился о земле — неудивительно, что в стране развитого земледелия он стал одним из главных объектов поклонения.

                Другой из старших богов шумерского пантеона — Энки, владыка воды. Это один из старейших богов — первые упоминания о нем относятся к древнейшим временам существования шумерской культуры в Месопотамии. Поскольку шумеры владели искусством мореплавания еще до переселения в этот регион, они вверили свою судьбу богу воды и привезли культ Энки с собой на новую родину, где он расцвел с новой силой. Шумеры считали Энки богом мудрости. Он изобрел все ремесла, создал письменность и обучил всему этому людей. Энки же покровительствовал наукам, литературе и искусству.

                Довольно интересно взглянуть на положение “отца богов” — Ану, творца всего сущего. Несмотря на главенствующее положение среди прочих богов, Ану не имел никаких особых функций. Культ Ану также не был особенно распространен в Шумере. Видимо, Ану как старший из богов, находился слишком далеко от людей, и они совершенно не были ему интересны. Фигура Ану, как правило, нагоняла страх на шумеров, и если Ану гневался на людей, то гнев его приобретал катастрофические формы, так что “царя богов” приходилось ублажать особыми жертвоприношениями.

                Рядом с Ану в шумерских мифах о сотворении мира стоит фигура его жены, “матери всего живого”, “госпожи, дающей рождение” — Нинхурсаг, или Нинту. Культ Нинхурсаг был распространен преимущественно в начале формирования цивилизации шумеров. Затем ее место заняла Инанна, богиня-покровительница плодородия. Культ Инанны приобрел в Шумере чрезвычайную популярность. Впоследствии ассирийцы и вавилоняне, культурные и политические наследники шумеров, сделали Инанну одной из своих главных богинь. В Вавилоне эта богиня носила имя Иштар. Культ Иштар-Инанны заслуживает особого упоминания. В его основе лежат древнейшие верования человечества. Видоизменяясь, культ этой богини переходил в различные страны и культуры.

                У шумеров Инанна, богиня плодородия, любви и войны, почиталась любимицей Ану. Ее культ затмевал культы остальных старших богинь — Дамкину и Нинлиль, жен Энки и Энлиля. Имя Инанны носила “утренняя звезда” — небесное тело, великолепно видимое в этих краях на рассвете. “Утренней звездой” в Месопотамии, а позднее во всей Передней Азии, куда распространился культ Инанны, называли Венеру. Так что Инанна, Иштар, Астарта — различные имена той богини, которой поклонялись и египтяне, и греки, и римляне. В образе этой богини слились сразу несколько верований, уходящих корнями в глубочайшее доисторическое прошлое человека.

                Шумерские боги вели такую же жизнь, как и люди. Они обзаводились семьями, рожали детей. Один из самых распространенных шумерских мифов повествует о том, как Энлиль соблазнил Нинлиль, улучив момент, когда она пошла купаться на реку, оставшись без материнского присмотра. За дерзкий проступок боги изгнали Энлиля в преисподнюю. Нинлиль последовала за ним. Их сын Нанна, родившийся у Нинлиль по пути в подземное царство, стал богом Луны. Нанна считался также покровителем пастухов.

                Сын Нанны, Уту — бог Солнца. Он был у шумеров богом справедливости, богом судей.

                Среди сыновей Энлиля известны также Нингирсу, бог земледелия (особенно почитавшийся в богатом Лагаше), Нинурта, бог войны и охоты (Библия сохранила его как Нимрода).

                Сын Энки, Мардук, считался в Шумере и в Вавилоне богом мудрости, помощником отца, заботящимся о людях. Его собственный сын, Набу, сделался покровителем писцов. В задачи Набу входила забота о распространении образования по благодатной земле Шумера.

                Один из старших богов — Нергал, соперник Мардука, бог смертельных заболеваний и войн. Он — главный среди Ануннаков, обитателей подземного царства.

                Как видим, функции некоторых богов перекрывают друг друга. Это происходило отчасти потому, что в разных областях Шумера верования имели свои особенности. Видоизменялись имена богов, особенно младших, по-разному трактовалась роль того или иного божества. Вряд ли можно говорить о по-настоящему единой шумерской религии — с общепринятыми правилами поклонения богам, с единой для всех государств Шумера иерархией богов. Тем не менее главные шумерские мифы были практически неизменны для всех городов-государств, одни и те же старшие боги правили миром шумеров.

                Взаимоотношения шумеров с богами типичны для всех древнейших религий. Шумеры считали, что боги создали весь мир для себя. Сначала они сотворили землю, океан, животных и растения. Но поначалу жизнь богов в созданном ими мире была довольно тяжелой — им приходилось спать на голой земле, есть траву и пить сырую воду, самим ухаживать за животными, охотиться на хищников. (Вся эта картина явно была списана шумерами с тягот первых лет жизни на новой родине, в негостеприимных месопотамских болотах, среди львов и диких кабанов, под палящим летним солнцем и свирепыми пустынными ветрами.)

                Тогда боги решили сотворить людей, чтобы те заботились о них, строили храмы, приносили жертвы, ухаживали за стадами животных, принадлежащих богам. Человек в шумерской картине мира занимал ничтожное место. Он не обладал никакой свободой воли. Сама жизнь человеческая находилась во власти богов. Поэтому богов надлежало ублаготворять жертвоприношениями и молитвами.

                В самом начале формирования Шумера городской храм был доступен любому жителю общины. Желающий принести богу-покровителю жертву подходил к алтарю, стоявшему в глубине храма, и сам выполнял обряд и возносил молитву. Однако со временем жрецы храма ограничили доступ к святилищу.

                Бог-покровитель зорко присматривал за своими подопечными. Устами жреца-энси он повелевал, например, заняться укреплением каналов на полях вокруг города, или требовал, чтобы городские охотники изловили льва, появившегося неподалеку от городских стен. Но наряду с отеческой заботой он мог обрушить на нерадивых прихожан всю силу своего гнева и отвернуться от города. Тогда из сопредельных районов врывались войска чужого правителя, спускались с гор воинственные племена дикарей, уничтожавших посевы, захватывавших в плен и уводивших в рабство жителей, угонявших стада.

                Шумеры чрезвычайно почитали своих богов, так легко игравших людскими судьбами. В развалинах городских храмов очень часто находят тщательно сделанные изображения богов — большие каменные монументы, статуэтки поменьше, изображения голов. Боги — основной персонаж большинства рельефов на мифологические или исторические темы. Один из замечательных памятников шумерского монументального искусства — “Стела коршунов”, изображающая миг военного триумфа, украшена громадным, в сравнении с человеческими фигурками, изображением бога Нингирсу. В руке бог держит сеть с пленными воинами.

                Одно из выдающихся и в то же время типичных произведений зрелого шумерского искусства — голова богини Инанны. Удивительно правильные, аккуратные и пропорциональные черты лица, компактно изображенная прическа с пробором посередине — и огромные глазные впадины (ученым удалось установить, что глаза были инкрустированы, но с течением времени инкрустация разрушилась, а каменная скульптура сохранилась почти нетронутой).

                Низших богов и демонов шумерские художники изображали в виде полулюдей-полуживотных. При этом добрые демоны, как правило, обладали телом крылатого быка и человеческой головой (этот мотив шумерского изобразительного искусства и скульптуры перекочевал и в более позднее ассирийское и вавилонское искусство, где получил значительное развитие), либо человеческим телом с птичьей головой на плечах и крыльями за спиной. Злые же демоны телом походили на человека, но голова или лицо — звериные, искаженные злобной гримасой.

 

                Шумерская литература

                Шумер как независимая страна существовал на протяжение почти двух тысяч лет — в начале IV тысячелетия до н.э., как уверенно заявляют археологи и историки, можно уже говорить о развитой системе городов-государств — каждое со своими порядками и верой, но с единым языком, с единой культурой и единым основным жизненным укладом. Ближе к концу III тысячелетия до н.э. Шумер, ненадолго объединившийся под властью правителей Лагаша, был завоеван ассирийским царем Саргоном, с которого начинается новая страница в истории Двуречья. Немного парадоксально, но с эпохи Саргона и его преемников, с окончания политической и экономической независимости Шумера начинается и история той литературы, которую мы называем шумерской.

                Во времена становления шумерских городов-государств основные записи носили, как мы помним, преимущественно хозяйственный характер. Мало-помалу, спустя несколько сот лет после изобретения клинописи (современная история называет местом рождения шумерской письменности город Урук, и даже уточняет датировку этого величайшего события в истории — рубеж IV и III тысячелетий до н.э.) появляются первые вотивные записи — таблички с перечислением жертв и даров, приносившихся в храм. Еще позднее городские правители начинают запечатлевать на письме свои деяния на благо храма и города.

                Традиция народного творчества в течение более тысячи лет остается исключительно устной. Гимны, мифы — все это передавалось в храмах от поколения к поколению в устной форме. Древнейшее из произведений собственно шумерской литературы относится примерно к XXIV веку до н.э. Это записанный на глиняных табличках рассказ о войне двух городов — Лагаша и Уммы. В ходе этой войны Лугальзаггеси, правитель Уммы, разграбил и полностью разрушил Лагаш — богатейший из шумерских городов.

                Примерно в это же время в храмах начинают записывать тексты гимнов и молитв. Переход от идеографического на фонетическое, слоговое письмо, происшедший в это время, позволил писцам передавать не только общий смысл, но и большинство грамматических характеристик текста, и описательные элементы. Одним словом, можно уже говорить, что в конце III тысячелетия в Шумере зарождается художественная литература.

                Аккадцы, завоевавшие и подчинившие себе Шумер, с почтением отнеслись к культуре этого народа. Произошла примерно та же история, что много веков спустя повторилась при завоевании римлянами Греции. Победители переняли культуру, искусство, ремесла, религию завоеванного народа. Аккадский язык принадлежал к семитской группе и не имел ничего общего с шумерским. Переняв у шумеров клинописную систему письменности, аккадцы постепенно мирным путем ассимилировали побежденный народ, но шумерский язык еще долгое время имел широкое хождение в стране. Аккадское царство, вобравшее в себя Шумер, было двуязычным государством. Постепенно в повседневной жизни и общении аккадский язык вытеснил шумерский. За шумерским закрепилась роль священного языка. На нем слагали гимны богам, шумерским языком повсевместно пользовались в школах. Проводя исторические параллели, можно сказать, что шумерский язык для жителей Месопотамии — в Аккаде, Ассирии и Вавилонском царстве стал языком науки и религии, как латынь в Европе в Средние века и эпоху Возрождения.

                Как раз в период умирания шумерского языка, на рубеже III и II тысячелетия до н.э. писцы в храмах и школах шумерских городов начинают записывать тексты гимнов, сказаний, мифов, эпических произведений, научных трактатов. Эти тексты и составили основной массив шумерской мифологической, художественной и исторической литературы.

                Полную картину шумерского литературного наследия составить довольно трудно. Дело даже не в сложности шумерского языка — за двести лет, которые насчитывает история дешифровки клинописи, лингвисты накопили достаточно знаний. Беда в том, что тексты на шумерском языке зачастую разрознены. Бывало, особенно в первый период археологических раскопок в Шумере, что экспедиции из двух разных стран в разное время находили части одного и того же текста или документа. В результате фрагменты одного и того же произведения оказывались в музеях разных стран. Это, конечно, затрудняет обнаружение, идентификацию и перевод шумерских текстов, не позволяет создать возможно более полную картину шумерской литературы.

                С другой стороны, несмотря на значительный объем найденных при раскопках глиняных клинописных табличек с текстами на шумерском языке, это лишь малая часть некогда огромных архивов. Так что восстановление и перевод шумерской литературы затрудняются еще и этой фрагментарностью, наличием крупных пробелов в текстах. Да и степень сохранности глиняных табличек зачастую оставляет желать лучшего.

                Тем не менее, даже из имеющихся в нашем распоряжении текстов складывается цельная и многогранная картина литературного творчества в Шумере.

                Шумерская художественная литература в основном связана с духовной, религиозной жизнью страны. Это прежде всего записи мифов, к которым причисляется и “Песнь о Гильгамеше” — главный литературный памятник шумерской цивилизации, а также различные храмовые гимны и молитвы. К ним примыкает и любовная лирика — скажем, дошедшие до наших дней любовные стихи являлись некогда частью свадебного ритуала.

                Другая часть дошедшего до нас литературного наследия Шумера — записи устного народного творчества, басни, пословицы и подчас объединяемые с ними “наставления”.

 

                Мифы

                Мифологическое творчество и эпос — два мощнейших пласта шумерской литературы. Глиняные таблички с записанными на них текстами этого вида литературы относятся, как правило, к позднему периоду существования Шумера, а то и ко временам аккадских правителей, захвативших во II тысячелетии власть над всем регионом. В какой-то степени утраченные фрагменты текстов шумерских мифов (порой весьма значительные) удается воссоздать благодаря сходным с ними мифам Аккада.

                Миф о сотворении мира гласит, что Ану, “царь богов”, вместе с Нинхурсаг, богиней-прародительницей, сотворили землю и небо, и породили старших богов. Далее роль творца переходит почти полностью к Энки, богу воды. Он создал животных и растения, а потом, вместе с богиней Нинмах, вылепил из глины человека и повелел ему заботиться о животных, возделывать землю и приносить жертвы богам.

                Этот первоначальный миф имел несколько вариантов. В одном из них человек был творением бога скота Лахара и богини зерна Ашнан, которым понадобился кто-то, чтобы заботиться об их “подопечных”. Сельскохозяйственные мотивы вообще чрезвычайно сильны в мифологии шумеров. Текст одного из мифов об Энлиле содержит повествование о том, как бог изобрел сначала мотыгу, а затем плуг, и подарил их человеку, обучив его премудростям земледелия.

                Крайне интересен с особой точки зрения миф о полубогах — братьях Энтене и Эмеше, сотворенных Энлилем. Бог дал каждому из братьев свое задание. Энтен стал земледельцем, Эмеш — пастухом. Энтен удостоился почетного титула “земледельца богов” за то, что рыл каналы и проводил воду в поля, обрабатывал землб и собирал богатые урожаи. Богам была по душе деятельность Энтена, и они всячески покровительствовали ему.

                Эмеш возревновал к брату и пришел к своему творцу Энлилю с жалобой на Энтена и с требованием дать и ему почетное имя “земледельца богов”. Выслушав Эмеша, Энлиль призвал к себе Энтена, и когда тот поведал творцу обо всех своих делах, бог обратился к брату-пастуху с увещеванием. Энлиль отказал Эмешу в праве именоваться “земледельцем богов”, поскольку он не заботится о земле так, как это делает его брат. По требованию Энлиля братья примиряются.

                Все эти мифы содержат целый ряд параллелей с религиозными текстами гораздо более позднего времени — с библейской историей о сотворении мира и многими другими эпизодами, в частности, Книги Бытия. Шумерский миф о сотворении человека из глины, несомненно, древнее аккадского и родственных ему верований древних евреев. А история об Энтене и Эмеше — прямой прообраз библейской легенды о Каине и Авеле, только шумерский миф оканчивается миром, а не братоубийством.

                Отчетливая “сельскохозяйственная” направленность шумерской мифологии лишний раз наглядно показывает всю глубину перелома в социальном устройстве древнейших обществ. Собирательство, охота уступили место земледелию, и скотоводство также оказалось в подчиненном положении. Поля для урожая были ценнее, чем поля для выпаса скота. А миф о братьях — пастухе и землепашце — отражает драматичность смены общественных приоритетов.

                Много общего имеют между собой шумерский и библейский рай. Собственно, даже само название блаженной земли, где живут шумерские боги — Эн-эден, практически полностью совпадает с библейским “садом Эдема”. А недавние археологические и исторические изыскания привели к удивительному открытию. Эн-эденом именовалась земля на территории Месопотамии — с чрезвычайно плодородной почвой и великолепными климатическими условиями. За обладание этой территорией шли постоянные войны между городами, соседствовавшими с ней. Видимо, таинственный Эн-эден был столь великолепен, что предания об этой земле передавались из поколения в поколение, а в гораздо более поздние времена трансформировались в образ райского сада.

                И, разумеется, говоря о параллелях между шумерской мифологией и библейскими преданиями, нельзя не упомянуть легенду о всемирном потопе. Не подлежит никакому сомнению, что в основу библейского мифа лег более древний шумерский — о праведнике Зиусудре, царе из города Шуруппака.

                Миф гласит, что боги разгневались на людей и решили истребить их. Только Ану решил спасти , если не все человечество, то хотя бы праведного правителя Шуруппака. Ночью он явился к Зиусудре и в шепоте ветра рассказал ему, как надо построить корабль и что делать, чтобы уцелеть при потопе.

                Зиусудра построил ковчег, усадил в него домочадцев, домашнюю скотину и все имущество. Когда воды потопа стали спадать, Зиусудра привел свой корабль к вершине горы Нисир неподалеку от берегов Тигра. Он последовательно выпускал из ковчега голубя, ласточку и ворона. Когда ворон, выпущенный последним, не вернулся, Зиусудра вышел из ковчега.

                Семиты-аккадцы унаследовали этот миф у шумеров. В их варианте Зиусудра носит имя Ут-напиштим, и это уже не правитель, а простой житель Шуруппака, славный только своей праведной жизнью.

                Шумерский миф, перешедший на страницы Библии, сумел серьезно всполошить историков и археологов. Во время раскопок в Уре в начале XX века среди слоев земли и археологического мусора ученые вдруг обнаружили мощный слой песка. Объяснить его появление в земле, где над и под песком находились слои земли, свидетельствующей о человеческом поселении, можно было только одним способом — предположив, что Библия права и всемирный потоп все же имел место. В настоящее время, правда, ученые отказались от этой поэтически красивой версии. Они склоняются более ко мнению, что в Шумере в древние времена действительно произошла крупная природная катастрофа, повлекшая за собой сильное наводнение. Можно лишь предполагать, каковы были масштабы этого стихийного бедствия, если оно вошло даже в мифологию, и память о нем дошла до народов, существовавших много позже шумеров.

                Есть в шумерской мифологии и параллели с библейской историей об Аврааме, и ряд более мелких деталей, свидетельствующих о том, что древние евреи многое заимствовали у шумеров, чей народ и культура ко времени формирования библейских текстов уже давно растворились в иных народах и языках.

                К мифологической литературе относят и самое известное, самое обширное и хорошо сохранившееся произведение шумерской письменности, величайший памятник шумерской литературы — “Эпос о Гильгамеше”, или “Песнь о Гильгамеше”.

                Истории о многочисленных подвигах героя Гильгамеша представляют собой часть эпического наследия шумеров. Сам Гильгамеш, долгое время считавшийся полностью вымышленным персонажем — один из первых величайших правителей в истории Шумера, царь города Урука, центра культа Инанны-Венеры.

                В сюжетных эпических поэмах, составляющих корпус текстов “Песни о Гильгамеше”, нашли свое воплощение лучшие образчики месопотамской поэтической речи, все достижения шумерской литературы. Каждая из поэм посвящена какому-либо из подвигов Гильгамеша. Он то отправляется на поиски бессмертия в подземное царство, где встречает своего друга и помощника — бога Энлиля, то сражается с гигантским быком, посланным Инанной, чтобы уничтожить прогневавший ее Урук. В одном из вариантов эпоса Гильгамеш приходит на помощь Инанне, уничтожая злобных демонов, досаждавших богине.

                “Песнь о Гильгамеше” интересна со всех точек зрения. Текстуально это образчик зрелого шумерского поэтического языка. В тексте эпоса то и дело встречаются описания различных культовых обрядов, исполнявшихся шумерами.

                И, разумеется, этот текст исполнен необычайной философичности. Рассуждения авторов эпоса о бренности всего земного, полностью соответствующие шумерским верованиям о тяготах и печалях загробного существования, отличаются редкой выразительностью и силой. К примеру, когда Гильгамеш спускается в подземное царство и встречает там Энлиля, сосланного в подземное царство за соблазнение богини Нинлиль, между друзьями происходит следующий диалог:

                “Скажи мне, друг мой,

                скажи мне, друг мой,

                скажи мне закон земли, который ты знаешь”.

                “Не скажу я, друг мой,

                не скажу я, друг мой,

                не скажу я закон земли, который я знаю.

                Если бы сказал я тебе

                закон земли, который я знаю,

                сел бы ты тогда и заплакал”.

                Энлиль рассказывает Гильгамешу, что в царстве смерти людей ждет тяжелое существование — горький хлеб, сол