Период развития местных цивилизаций в III- первая половина II тыс. до н.э. (часть 1)

Период развития местных цивилизаций в III- первая половина II тыс. до н.э

Вторая большая эпоха, нашедшая отражение в археологических материалах древнего Ирана, - это III и первая половина II тыс. до н.э., когда помимо хузистанского и других очагов раннеземледельческих культур идет процесс развития местных цивилизаций с культурой протогородского или раннегородского облика. По сравнению с развитием эламских общин данный процесс протекал замедленными темпами и сопровождался относительно широким использованием культурных моделей Шумера и Элама, инкорпорируемых в местные культурные комплексы.

К этому времени, в Сузиане, относится комплекс Сузы D, включающей материалы так называемой культуры Сузы II и существовавший в течение первой половины III тыс. до н.э. Происходит существенное увеличение обжитой территории: слои Сузы D широко распространены на территории городищ древних Суз. Помимо Акрополя и Ападаны, они также были отмечены и на территории так называемого царского города.

На ремесленной посуде после значительного перерыва вновь появляется роспись, но на этот раз двуцветная. Быки, птицы, козлы, рыбы, орлы в геральдической позе опять заполняют поверхность сосудов, указывая на то, что в художественной практике и идеологических представлениях сохраняются древние традиции (рис.28).

Более существенные изменения переживает металлургия, в которой широко распространяются бронзовые изделия кинжалы, топоры, наконечники копий, навершия булав, разнообразные сосуды, в том числе довольно сложных форм (рис.27б). Цилиндры и их оттиски, так же как и таблички с протоэламскими текстами, становятся обычными находками в слоях этого времени. Среди знаков этой письменности мы видим изображения животных, возможно бывших предметом хозяйственного учета, воспроизведение сосудов различных форм, схематические рисунки строений, наконечники копий, плуги, весельные лодки и различные символы, возможно связанные с астрономическими наблюдениями (рис.28).

О происходящем накоплении богатств, свидетельствует находка крупного расписного сосуда, содержащего несколько десятков медных и бронзовых вещей и предметов украшения (рис.27а).

Выделяются и погребения с богатым инвентарем. В это время распространены кирпичные погребальные камеры, отмеченные как в Сузах, так и в Мусияне, где сопровождающий покойников инвентарь включает, помимо керамики, орудий труда, оружие и различные украшения из бронзы и меди. Также еще два погребения в Сузах с богатым инвентарем были обнаружены, одно из них Чайлд считает погребением правителя.

Бесклассовой структуре первобытнообщинного строя приходит конец, в Эламе складывается раннеклассовое общество. Вполне возможно, что классовое общество в Эламе сложилось одновременно с Шумером.

Взаимодействие зоны городских цивилизаций и зоны земледельческо-скотоводческих племен отчетливо выступает и в материалах, характеризующих культуру оседлых общин Центрального Ирана. Особенно четко это прослеживается по раскопкам Тепе-Сиалк, здесь комплекс Сиалк III сменяется комплексом Сиалк IV, обнаруживающим сравнительно органическую связь с предшествующей традицией. Это отмечается, прежде всего, в таком массовом материале, как глиняная посуда. Появляется целый ряд совершенно новых форм, в том числе сосуды со сливами, не имеющие аналогий в местных материалах, и являющиеся почти точной копией подобных сосудов комплекса Сузы D. Количество расписной керамики невелико, и здесь уже совершенно нет того пышного великолепия сложных зооморфных композиций, столь характерных для слоя Сиалк III. Несложный геометрический орнамент находит себе прямые аналогии опять-таки в материалах эламских Суз и, даже, в додинастическом Шумере.

В слое Сиалк IV уже нет архаических печаток с несложным геометрическим рисунком. Их сменяют цилиндрические печатки и их оттиски на глине, представляющие собой как бы провинциальный вариант раннеэламской глиптики и месопотамских печатей стиля Джемдет-Наср.

Наконец в слое Сиалк IV обнаружены глиняные таблички с протоэламскими пиктографическими знаками (19 обломков в слое Сиалк IV.1 и одна целая табличка в слое Сиалк IV.2). Судя по характеру таблички Сиалк IV.2 перед нами какие-то счетные записи.

Все это не оставляет сомнений, что перед нами результат прямого и сильного воздействия со стороны эламской культуры и скорее всего просто окраинное поселение эламитов - как отмечает Р.Гиршман, последнее по времени здание комплекса Сиалк III носит следы пожара, - возможно вытеснивших или частично асимиллировавших местные племена.

Так, в глиняной посуде Сиалк IV встречается традиционная центрально-иранская форма сосудов на подставке.

Погребения двух женщин, отнесенные Р.Гиршманом к слою Сиалк IV лежат в могильных ямах в скорченном положении, в отличие от вытянутого, характерного для Суз. В этих могилах, сопровождавшихся медными зеркалами и различными мелкими украшениями, в том числе из золота и лазурита, можно было бы видеть туземных жен эламских пришельцев, если бы не известные сомнения в их хронологии. Единственный расписной сосуд, найденный здесь, более тяготеет к комплексу Сиалк III (слои Сиалк III.6).

Р. Гиршман, предполагает, что погребения, находившиеся на глубине 25 см под жилищем Сиалка IV.1, были спущены под пол, однако, как есть основание полагать на раннеземледельческих поселках кладбища устраивались на участках, застраиваемых лишь после известного промежутка времени, и таким образом Некрополь и обжитая часть в переделах более или менее значительного поселка постоянно перемещались. Поэтому весьма вероятно, что оба женских погребения относятся к могильнику времени Сиалк III.7, на территории которого в пору Сиалк IV.1 были возведены жилые дома. Г.Чайлд высказал свое мнение о том, что весь облик Сиалка IV заставляет предполагать, что сузианцы заняли ключевую позицию на торговом пути с севером, чтобы контролировать торговлю лазуритом. Действительно лазурит, шедший в основной своей массе из разработок Бадахшана, в пору развитого энеолита широко распространяется на раннеземледельческих поселениях Ирана. Раскопки царских гробниц в Уре показали, в каких огромных количествах этот минерал поступал в первой половине IIIтыс. до н.э. в Шумер. Этот лазурит представляет часть важнейшей проблемы хозяйственных связей городских цивилизаций Двуречья и Элама с зоной земледельческо-скотоводческих общин. И можно считать, что поселения Сиалк IV было одной из торговых факторий эламских купцов (начало III тыс. до н.э.) и возможно, основавшие ее эламиты вытеснили местное население, но в других районах Центрального Ирана, как показывают раскопки Чешме-Али и Гисар продолжалось автохтонное развитие, не нарушаемое иноземным вторжением.

Недолго просуществовала фактория в Сиалке (Сиалк IV) после чего в культурных напластованиях отмечается многовековой перерыв. Однако постоянная местная экономическая взаимосвязь городских культур Древнего Востока и их варварской периферии, удачно иллюстрируемая этим частным археологическим примером, представляла собой постоянно действующий процесс, имевший большое значение для земледельческо-скотоводческих общин. Таким образом, комплекс Сиалк IV содержит доказательства существования там протоэламских признаков (таблички, керамика, печати и их оттиски), которые нашли параллели в Сузах, Године V и Мальяне.

При рассмотрении истории племен Центрального Ирана в III тыс. до н.э. можно сказать, что в пору развития энеолита мы наблюдаем интенсивный культурный и хозяйственный прогресс, почти не уступающий эволюции Элама. Но если в Эламе эти факторы привели к созданию раннеклассового общества, то в центральном Иране уровень развития в целом остался прежним. Более того, есть основания утверждать, что именно в этот период происходит частичное распыление центрально-иранских племен, по небольшим оазисам. Такие условия при существовавшем уровне техники, не могли служить фундаментом для быстрого перехода к раннеклассовому обществу.

К этому времени истории Ирана восходят и достоверные сведения о широком освоении земледельческо-скотоводческой культурой засушливых и безводных районов Керман и Мекран. Много древних поселений были обнаружены в долинах Бемпура и Хелильруда в джазмурианской котловине. Само озеро Джазмуриан почти полностью заболочено, но впадающие в него Бемпур и Хелильруд текут по слабо заболоченным почвам, представляющим довольно редкое исключение среди мало пригодных для сельского хозяйства земель юго-восточного Ирана. Так же в Хузистане растут финиковые пальмы. Неудивительно, что именно здесь располагается группа раннеземледельческих поселений, ныне представляющие оплывшие холмы площадью в 1.5-6 га, иногда используемые для современных построек (Дашин, Бемпур, Тумпи-Сурх, Таппа и-Силтан-Мири и др.). Среди них выделяется своим размерами холм Шах-Хусейни (около 20 га, высота 6,5м), возможно бывший древним центром всего оазиса.

Наиболее четко выступает комплекс, относящийся, видимо, ко второй половине III - началу II тыс. до н.э.

В это время преобладает посуда, сделанная на гончарном круге, как покрытая росписью, так и лишенная ее. Распространены наряду с геометрическими мотивами изображения птиц, схематизированных рыб, но особенно характерны рисунки козлов, идущих вереницей. В ряде случаев в росписи явственно ощущается повторение очень древних Тали-Бакунских традиций. Хотя находки кремниевых пластин и сверл представляют обычное явление, широко распространены бронзовые изделия, входящие в состав погребального инвентаря могильника, раскопанного в Хурабе. К сожалению, не вполне ясным остается сам обряд захоронения. Вещи, сопровождающие умерших, совершенно ясно свидетельствуют об имущественной дифференциации общества. Так, например, состав инвентаря одного из погребений в Хурабе входили 33 глиняных, 2 медных и 1 алебастровый сосуд, крупные агатовые бусы с золотым ободком и бронзовый жезл с навершием в виде фигуры лежащего верблюда, являвшийся, вероятно, чем-то вроде символа власти (рис.29).

Несомненно перед нами погребение кого-либо из представителей местной аристократии, быть может племенного вождя. Среди инвентаря других могил имеются различные бронзовые предметы, плоские наконечники копий, круглые диски, возможно зеркала, сосуды различных форм.

Совершенно ясно, что комплекс Бемпур представляет собой культуру, резко отличную от городов Элама. Здесь мы не видим ни печатей, ни цилиндров, ни пиктографических табличек. Вместе с тем не следует и преуменьшать уровень развития местных племен: об этом свидетельствуют выделение богатых могил и развитие ремесел (широкое использование гончарного круга и др.).

Вероятно, в среде племен, оставивших памятники типа хурабского могильника, шел интенсивный процесс разложения первобытнообщинного строя. В какой-то форме эти племена принимали участие в торговых связях между шумеро-эламскими городами и цивилизации Хараппы, о которых речь еще впереди.

На основе этих материалов (из Бемпура) можно сказать, что судя по сохранению ряда пережиточных мотивов в орнаментике сосудов (схематизированные фигуры летящих птиц, мальтийский крест и др.), местные племена в известной мере можно рассматривать как потомков ранних земледельцев тали-бакунской группы, хотя ряд аналогий в керамических материалах позволяет предполагать также и инфильтрацию из более отдаленных областей. Также на определенном этапе бемпурские племена продвигаются в восточном направлении, проникают в южный Белуджистан, где теснят местное население культуры Куили (комплекс Шахи-Тумп, который по существу является одним из вариантов бемпурской культуры).

Несомненно, это было частью того значительного перемещения племенных групп, которое в первой половине II тыс. до н.э. отмечается в целом ряде районов Афганистана и Индии и с которым по крайней мере частично связано запустение хараппских городов Синда и Пенджаба.

Племена бемпурской группы населяли отнюдь не одну лишь дзазмурианскую котловину. Материалы из Тали-Иблиса, небольшого поселка площадью в 1 га, в древности стоявшего на берегу небольшой речки, ясно показывают, что аналогичная культура была распространена и в Кермане. Весьма близка материалам Бемпура и Кермана раннеземледельческая культура Сеистана, видимо заселенного в результате продвижения племен южного Иран. Интересно, что в Сеистане проходит северная граница распространения финиковой пальмы и именно здесь мы находим наиболее северную группу племен, связанную с традициями тали-бакунского комплекса, характерно как раз для южно-иранских оазисов с финиковыми пальмами.

Шахр-и-Сохта, как мы уже упомянули раньше, находится на востоке Ирана в Сеистане в районе дельты реки Гильшенд, чьи разливы послужили благоприятной средой для развития поливного земледелия. Здесь расположен целый ряд небольших раннеземледельческих поселков, среди которых выделяется размерами и богатством культуры городище Шахр-и-Сохта, бывшее в древности столицей всего оазиса. Его нижние слои, относящиеся к концу IV началу III тыс. до н.э. рисуют сложную картину заселения этого района различными племенами и группами.

Основная масса расписной керамики слоев Шахр-и-Сохта 1 аналогична посуде, изготовлявшейся в это время племенами Северного Белуджистана. Вместе с тем от 20 до 30% керамики составляют образцы идентичные расписной посуды Южного Туркменистана (рис.25). Близки к южно-туркменским образцам и женские статуэтки. Очевидно. в пору освоения дельты Гельменда сюда проникли группы населения, различные по своему происхождению, что нашло отражение в симбиозе культурных традиций. Находка таблички с протоэламским текстом и цилиндрических печатей указывает на далекие западные связи. Сами печати и их оттиски позволяют ставить вопрос о существовании особой школы глиптики, которую П. Амье предложил назвать восточной протоэламской. В данный период (первая половина III тыс. до н.э.), разностильность расписной керамики сменяется устойчивым единообразием керамической продукции. Глиняная посуда начинает изготовляться с помощью гончарного круга, что приводит к появлению сосудов реберчатых форм. Поселения того времени занимают площадь около 80 га и тесно застраиваются домами, состоящими из 6-10 комнат общей площадью от 90 до 150 кв.м. Жилые массивы разделяли улицы шириной до 2 м. Отмечена обработка лазурита, для дальнейшей транспортировки которого на запад, Шахр-и-Сохта, видимо, служило не только перевалочным пунктом, но и центром первичной обработки.

В период Шахр-и-Сохта III в основном синхронном Гисару III и приходящемуся на вторую половину III тыс. до н.э., кроме быть может, последнего его столетия крупный центр городского облика явно переживает пору наивысшего расцвета. Глиняная посуда стандартных форм сравнительно редко покрывается расписным орнаментом. Ее производство сосредоточено на специальных участках, где тянется несколько десятков двухъярусных горнов. Такое обособление ремесленных кварталов является выразительным подтверждением выделения ремесел в самостоятельные специализированные отрасли производства.

Многочисленны металлические печати с петелькой на обратной стороне. Воспроизведенные на них рисунки известны как по самим печатям, так и по оттискам на глине. Сюжеты по сравнению с печатями культуры Гисара более разнообразны: помимо геометрических и растительных мотивов здесь много различных животных, есть и изображения людей.

В конце периода намечается некоторый упадок, обжитая площадь Шахр-и-Сохта сокращается. На заключительных фазах развития в конце III- начале II тыс. до н.э. он составляет всего 5 га.

Специфической особенностью культуры Шахр-и-Сохте является традиция устройства погребений в могилах с боковым подбоем или катакомбой в сопровождении многочисленной керамики. Преобладают и одиночные захоронения как в простых могильных ямах, так и в катакомбах. Но встречаются также парные и коллективные захоронения. Некрополь образует особую структурную единицу городского организма, занимавшую площадь около 20 га. Интересной особенностью погребального обряда является наличие катакомбных захоронений. Налицо и значительные различия в погребальном инвентаре, отражающие социальную стратификацию древнего общества. Так, в большинстве могил встречено 2-3 сосуда, тогда как в отдельных гробницах их число достигает 40, не говоря уже о ценных или редких объектах сосудах с полихромной росписью, сосудах явно импортного белуджистанского происхождения, бус из золота и полудрагоценных камней, каменных сосудов и серебряных изделий.

Нерасписанная посуда с зеленовато-белой поверхностью в ряде отношений напоминает керамику южно-туркменской культуры Алтын-Дие. Среди раскопанных строений выделяется массивное здание, занимавшее площадь около 500 кв. м и , возможно, представлявшее собой дом одного из членов городской верхушки. Так, дифференциация социального статуса ведет к дифференциации образа жизни. Стратификация общества закрепляется в культурных эталонах и нормативах.

Если в Шахри-и-Сохта заметны воздействия соседнего Белуджистана и даже Южного Туркменистана, то в более западном Кермане доминируют западные, в том числе эламские влияния. Нижний слои, расположенных здесь поселений Тепе-Яхья и Тали-Иблисе рисуют картину постепенного развития раннеземледельческих общин, изготовлявших расписную керамику. В Тали-Иблис весьма рано, еще в V тыс. до н.э. отмечена выплавка меди, что стимулировалось наличием поблизости источников медной руды.

Как свидетельствуют материалы небольшого поселения Тепе-Яхья, с конца IV тыс. до н.э. отмечается активное развитие специализированных производств и усиление эламского влияния (слои IVА, IV В). Слой IV В отмечен следами активной деятельности по изготовлению из стеатита сосудов с художественными рельефами. Этот вид изделий получил широкое распространение на всем Ближнем Востоке и, судя по находкам, Тепе-Яхья было важным центром их изготовления, к этому я с подробностью вернусь в следующих частях работы. Таблички с протоэламскими текстами из слоя Яхья IV С, где имеются как сами тексты, так и заготовки для их нанесения, свидетельствуют, что как и в Сиалке, эламский культурный комплекс утверждается на поселении местных оседло земледельческих общин, частично сменяя, частично ассимилируя местные традиции.


Часть 2

Категория: ГЕОГРАФИЯ | Добавил: konan (08.02.2009)
Просмотров: 1359 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]