Еще недавно социальную структуру Аршакидской державы некоторые исследователи уверенно определяли как феодальную. Представители знатных парфянских родов и царские вельможи (вазурги), мелкие владетели и полузависимые князьки, управители областей и другие сановники рассматривались при этом как находившиеся на разных ступенях иерархической лестницы вассалы верховного сюзерена - "царя царей". К числу проявлений "феодализации" парфянского общества относили распространение единообразного костюма воина, сложный ритуал придворных церемоний, пышную титулатуру и другие чисто внешние признаки. Однако новые материалы (и прежде всего данные хозяйственных документов) не укладываются в эту схему. Общая картина, которая сейчас только смутно вырисовывается, оказывается намного сложнее, и для ее твердого обоснования потребуется еще немало новых фактов. Пока еще можно говорить только об отдельных элементах общественного устройства Парфянского государства и об основных тенденциях в его социальной жизни.
Во-первых, нет никаких оснований считать, что социальная структура парфянского общества оставалась неизменной на протяжении всех пяти веков его существования. Во-вторых, следует учитывать, насколько принципиально различные по своему общественному и экономическому устройству социальные организмы оказались объединенными в политических рамках "Великой Парфии": здесь были и эллинистические города, сохранявшие самоуправление, и мелкие арабские княжества с очень сильными традициями патриархально-родового устройства, и полузависимые царства, управлявшиеся где родичами "царя царей", а где местными династиями и сохранявшие право выпускать свою монету. Здесь были и экономически сильные храмовые поместья, и частновладельческие поместья - дастакерты с прикрепленными к земле рабами, и свободные землевладельцы, жившие по традиционным нормам общинного уклада, и рабы-военнопленные (аншахрик - "иноземные").
Плиний писал, что парфяне владеют восемнадцатью царствами. Позднее их называли "царями племен", и в этом, очевидно, содержится один из ключей к пониманию внутреннего устройства Парфянского государства. Номады-парны, оказавшись в роли создателей одной из самых могущественных мировых держав своего времени, еще долго, видимо, сохраняли пережитки кочевнических родовых традиций. Именно этим, а не "феодализацией" следует объяснять ту особую роль, которую в течение всей истории Парфянской державы играли могущественные роды парфянской знати - Карены, Сурены, Михраны и др., имевшие каждый свое войско. К пережиточным явлениям родо-племенной организации относится и сохранение у парфян общегосударственного совета родовой знати.
Пока можно судить только о военно-политической организации, которую создали Аршакиды, чтобы удержать в своих руках завоеванные страны: она была достаточно гибкой и приспособленной к особенностям и традициям каждой области. Так, в западных областях засвидетельствованы названия должностных лиц, восходящие - через Селевкидов - к греческой номенклатуре чиновников ("стратег Месопотамии и Парапотамии", "архос (глава) арабов" - в долговом контракте из Дура-Европос) или к еще более древним ахеменидским терминам (аркапат - "начальник крепости"). Местные титулы и звания иранского происхождения существовали и в Закавказье (битахш, или питиахш, - "наместник", "занимающий второе место"), и в Восточном Иране (нахвадар, ноходар, - "держащий первое место"). Более подробно (благодаря хозяйственным документам из Нисы) исследовано административное деление, существовавшее на восточной окраине Аршакидской державы - в собственно Парфии. Здесь оно было трехступенчатым: дизпат (правитель селения или небольшой крепости с прилегающими землями) подчинялся сатрапу (шахрап), управлявшему в отличие от ахеменидской эпохи сравнительно небольшой областью, а над сатрапами стоял марзбан ("охраняющий границу"), ведавший более крупной административно-территориальной единицей (все эти термины иранского происхождения). Видимо, по областям различалась и система налогообложения.
Подобная система административного устройства, приспособленная к особенностям каждой области, могла обеспечить управление огромной державой лишь в условиях сильной царской власти, но когда она ослабевала, немедленно проявлялась тенденция к децентрализации. Соперничество между родами парфянской знати усиливало эту тенденцию. Еще одна могущественная внутренняя сила, противостоявшая власти царя в Парфии, - экономически развитые города Месопотамии. Их неоднократные антиаршакидские выступления во II-I вв. до х.э. - косвенное подтверждение того, что Аршакиды пытались нарушить их традиционный статус. Каковы бы ни были процессы, происходившие в социально-экономической жизни месопотамских городов парфянского времени, ко II в. х.э. уже не наблюдается никаких резких проявлений антагонизма между этими городами и царской властью.
Тенденция к децентрализации с последней четверти I в. х.э. заметно усиливается и приобретает обычно форму борьбы за власть между несколькими представителями аршакидской династии, которых поддерживали различные внутриполитические силы. В конце I - начале II в. х.э. у власти в Парфии нередко находятся одновременно два (а иногда и три) враждующих правителя, каждый из которых носит пышную царскую титулатуру, чеканит свою монету и т.д. Однако расстановка сил в этой междоусобной борьбе была, очевидно, непостоянной - мы ничего не знаем о разделах Парфянского царства, которые закрепили бы за разными ветвями аршакидской династии определенные территории: каждый из соперников претендовал на все царство. Ослабление центральной власти не замедлило сказаться во внешнеполитических неудачах (именно междоусобицы облегчили римские завоевания в Месопотамии во II в. х.э.) и в усилении сепаратистских тенденций царств и областей, составлявших Парфянскую державу. Еще в 58 г. х.э., после восстания, стала независимой Гиркания, неоднократно отправлявшая собственных послов в Рим. Многие свои владения аршакидские цари теряют во II в., а к началу III в. из-под их власти окончательно выходит Парс (Персида), где местные династии (сперва с титулом фратарак - "князь", "предводитель", затем с титулом шах - "царь") сохранялись у власти и чеканили свою монету непрерывно, начиная с III в. до х.э. Здесь правители и жречество считали себя преемниками и хранителями ахеменидского наследия. Их оппозиция Аршакидам привела в первой четверти III в. к тому, что против парфянского царя выступил Арташир, "сын Папака, из семени Сасана", победы и царствование которого открывают новую эпоху в истории Ирана - сасанидскую.
Нельзя рассматривать парфянскую культуру как "арифметическую сумму" культур тех стран и народов, которые составляли аршакидскую державу. Не происходило и иранизации покоренных народов, насильственного навязывания им культуры завоевателей или слияния культур с потерей облика каждой из них. Греки в Селевкии на Тигре продолжали приносить жертвы своим богам; в Парсе чтили Армазда (Ахурамазду) и Анахиту (особенно славился ее храм в Стахре), т.е. древние зороастрийские божества, культ которых сохранялся здесь вместе с другими ахеменидскими традициями. В собственно Парфии и в ряде других областей были распространены культы, восходившие к учению Заратуштры, но претерпевшие очень сильные изменения. Несомненно, существовала и Авеста или ее важнейшие части, но неизвестно, в устном ли только исполнении магов или уже записанная (арамейскими буквами или как-нибудь иначе). В арабском княжестве Хатра (среди пустыни между Тигром и Евфратом) поклонялись древним семитским божествам, хотя и изображали их по эллинистическим образцам: ал-Лат - как Афину, Шамса - как бога Солнца Гелиоса и т.д. В кварталах римско-парфянского пограничного города Дура-Европос храм Зевса-Теоса мог соседствовать с синагогой, храм "пальмирских богов" - с римским "Митреумом" (митраизм - религия, очень далекая от первоначального иранского культа светового божества Митры, - распространился в Римской империи через Малую Азию, на первых порах соперничая здесь с ранним христианством) .
Только в изобразительном искусстве разных областей Парфии местные черты часто выглядят как бы сглаженными - прежде всего потому, что художники в далеких областях Парфянской державы часто следовали одним и тем же эллинистическим образцам, наполняя их, однако, своим содержанием (как это было, например, с изображениями божеств в Хатре). Широкое распространение определенного набора эллинистических сюжетов и образов (особенно популярна была, например, фигура Геракла), чисто внешних атрибутов нередко переосмысляемых изображений характерно в это время для огромной территории - от Средиземноморья до Индийского океана. Одни области, как, например, Парс, оказались в меньшей степени затронутыми этими веяниями эпохи, другие - в большей.
Очень высокого развития достигла парфянская архитектура: несмотря на явное преобладание в ней эллинистических приемов и традиций, "лицо" парфянской архитектуры определяет их сочетание с древневосточным архитектурным наследием (купольные своды особой конструкции, большое развитие открытых во двор помещений под сводом или на столбах - айванов).
Специфические парфянские черты в искусстве Аршакидского государства полнее всего проявляются в изображениях правителей. Именно в эту эпоху складываются те особенности иранского официального образа царя, которые достигают высшего расцвета в сасанидском искусстве III- IV вв.
Официальных письменных языков в державе Аршакидов было несколько. Широкое распространение имел греческий язык, не только служивший для составления различных документов, но и являвшийся языком монетных легенд. Это был прежде всего язык городов и торговли, но знали его и в собственно парфянской среде, где было распространено увлечение греческим театром. Важную роль в жизни Парфянского государства играли и семитические языки. Созданный на основе арамейского алфавита письменный язык парфянских канцелярий состоял более чем наполовину из арамейских слов, которые, однако, полагалось читать по-парфянски (таким способом записаны документы архива из Нисы и некоторые другие документы и надписи). Вряд ли у парфян существовала своя письменная литература. Однако к парфянскому времени относятся расцвет искусства иранских певцов-сказителей (гошанов) и, вероятно, сложение восточноиранского эпоса в той его форме, которая была записана позднее, при Сасанидах, а до нас дошла в поэтической передаче Фирдоуси.

Источник:   1. История Востока; Издательская фирма "Восточная литература" РАН, Москва, 1997