В 1887—1888 гг. во время раскопок египетского холма Телль-Эль-Амарна, под которым скрывалась столица Эхнатона город Ахетатон, было найдено большое количество глиняных табличек преимущественно на аккадском языке (со значительными ханаанейскими вкраплениями), который тогда был языком международных сообщений. Позже при раскопках количество табличек увеличилось. Эти таблички оказались письмами, которые были направлены в канцелярию фараона (и частично из нее) как равноправными иностранными, так и подчиненными царьками и городами. Эти письма известны под названием амарнской переписки, и они хорошо воспроизводят обстановку, сложившуюся в Передней Азии в последние годы правления Аменхотепа III, в годы Эхнатона и в первое время после его смерти. Из этих писем ясно, что египетское господство в Палестине и Сирии (включая сиро-финикийское побережье) начало переживать острый кризис.

Долгие и тяжелые войны, ареной которых являлось Восточное Средиземноморье, дань, которую приходилось выплачивать Египту и основная тяжесть которой ложилась, естественно, на население, — все это ухудшало положение «низов». Многие жители бежали из городов и их окрестностей в горы, поросшие зарослями, где их трудно было обнаружить. Так возникла своеобразная полиэтническая общность хапиру. Хапиру образовывали свои общины, порой поступали на службу к тем или иным царям, была вольными людьми, особенно ненавидевшими египетскую власть и ее прислужников. Как отдельная общность, воспринимаемая в качестве определенной этнической единицы, хапиру появляются уже во времена Аменхотепа II, сына Тутмоса III, который среди приведенных им из Сирии пленных упоминает и 3600 хапиру (ANET, 247).

Во времена Аменхотепа III во главе хапиру встал некий Абдиаширта, который создал собственное государство Амурру, и базой его стала северная часть Ливана. Абдиаширта клялся фараону в своей верности, уверяя, что сохраняет страну Амурру для него (ЕА, 60, 6—9), видимо, поэтому он и был утвержден фараоном в качестве главы Амурру (ЕА, 101, 30—31), но довольно скоро начал захват городов средиземноморского побережья. В своем стремлении укрепиться на этом побережье Абдиаширта пытался использовать противоречия между городами. Общее подчинение египетской власти не уменьшило ожесточенного соперничества городов и их правителей. По-видимому, уже Абдиаширта сумел привлечь на свою сторону Арвад. После смерти Абдиаширты этот город сохранил имущество покойного, которое передал его сыновьям (ЕА, 105, 19—20). Это, конечно, было возможно только в том случае, если обе силы — глава Амурру и город Арвад — находились в дружеских отношениях. Там, где Абдиаширта не мог привлечь па свою сторону правительство города, он использовал социальную демагогию, призывая население восстать и убить своих правителей. Так, по словам библского царя Рибадди, Абдиаширта призвал жителей Аммии: «Убейте своего правителя, и тогда будете, как мы и будете иметь покой!» (ЕА, 74, 25—27). Призыв Абдиаширты пал на подготовленную, почву. «Низы» города, угнетаемые собственными властями и египетским господством, с удовольствием последовали этому призыву и убили своего господина (ЕА, 75, 33—34).

Важной целью Абдиаширты стал Цумур, бывший, как уже говорилось, непосредственным владением фараона и этом районе. И даже захватив этот город, Абдиаширта оправдывался тем, что он якобы освободил его от занявших его врагов (ЕА, 62, 9— 38). После захвата Цумура Абдиаширта овладел и другими городами этого района. В результате владения Абдмаширты не только вышли к морю, но и включили в себя плодородную долину и один из наиболее удобных проходов от побережья во Внутреннюю Сирию.
Но на этом Абдиаширта не успокоился. Его целью стал Библ, основной пункт связи Передней Азии с Египтом (ЕА, 68, 10—14). Библский царь Рибадди пытался сопротивляться, по неудачно. Абдиаширта сумел поднять против него ряд городов, которые перешли на сторону Амурру (ЕА, 69, 16—27), так что под властью Рибадди остались только сам Библ и город Бируна. или Батруна (ЕА, 81, 8—10). Но и в последнем Рибадди не смог удержаться. Абдиаширта возбудил жителей Бируны против царя, и они присоединились к хапиру (ЕА, 89, 11 — 14). Библский царь попытался найти поддержку в Тире. Его расчет строился на том, что тирский царь был женат па его сестре. (Иногда предполагают, что Рибадди пошел на заключение этого брака именно и это время, дабы обеспечить свой тыл от нападений Абдиаширты, но это едва ли вероятно, так как есть упоминание о детях тирской царицы, следовательно, брак существовал относительно давно.) Но попытка тирского царя выступить против Абдиаширты стоила ему не только трона, но и жизни, ибо тирийцы восстали и убили самого царя, его жену и детей (ЕА, 89, 17—21). Практически Библ был окружен врагами со всех сторон. Рибадди неоднократно посылал фараону и его наместнику отчаянный крик о помощи (напр., ЕА, 71; 74; 75 и др.). Он ждал египетских войск, но фараон решил справиться с азиатскими делами руками самих азиатов и приказал царям Берита, Силона и Тира помочь Рибадди (ЕА, 92, 32—.56). Однако эти цари фактически отказались подчиниться приказу (ЕА, 92, 39—40). Не ясно, был ли этот приказ отдан до переворота в Тире или после него. В любом случае, ясно, что практически вся Финикия, кроме самого города Библа, оказалась либо под властью Абдиаширты, либо в союзе с ним.
Чтобы обеспечить свой тыл, Абдиаширта пошел на союз с царями Митании и Вавилона (ЕА, 76, 14— 16). Рибадди в своем письме к фараону обвиняет Абдиаширту в том, что эти цари захватили египетские владения. Если это не преувеличение отчаявшегося библского царя, то можно сделать вывод, что Абдиаширта не только заключил союз с царями Митанпи и Вавилона, но и признал их верховную власть. Возможно, именно это обстоятельство возмутило Египет, и то ли еще Аменхотеп III в свои последние годы, то ли уже Эхнатон вначале своего царствования направляют на побережье значительные силы, что решительно изменило положение. Египтяне отбили у Абдиаширты Цумур и другие города вблизи него.
Это, по-видимому, заставило и финикийские города, находившиеся в союзе с Абдиаширтой, вновь подчиниться Египту. При таких обстоятельствах и сам Абдиаширта сходит со сцены. К власти и Амурру пришли его сыновья.

Скоро среди сыновей Абдиаширты выделился самый энергичный — Азиру. В начале его правления территория Амурру была, вероятно, сведена к тем размерам, какие она имели до начала завоевании Абдиаширты. И Азиру постанил своей задачей восстановить прежнее могущество Амурру. К этому времени ситуация в Восточном Средиземноморье изменилась. Хетты перешли в наступление на Сирию и нанесли тяжелый удар митаннийцам. Митаннийское господство в Сирии было сломлено, и большинство местных царей предпочло подчиниться хеттскому царю Суппилулиумасу I. Хеттские владения распространились до Ливана, в результате чего под власть хеттского царя перешла и часть египетских владений (Дьяконов и др., 1988, 144 — 148). На средиземноморском побережье власть Суппилулиумаса I признал царь Угарита. Важно то, что сфера хеттского господства теперь стала непосредственно граничить с Амурру, и его правитель должен был учитывать это обстоятельство в своей политике. Враждебность хеттов по отношению к Египту позволяла ему использовать эти противоречия в свою пользу. Другое обстоятельство заключалось в том, что фараон Эхнатон, увлеченный своей религиозной реформой, мало обращал внимания на дела в Азии (Перепелкин, 1988, 515), и это резко расширяло возможности экспансии Амурру на финикийском побережье.
Азиру пошел по пути отца. Целью его экспансии в первую очередь стали те же города побережья, которые привлекали и внимание Абдиаширты. И он также развернул социальную демагогию, в результате чего произошли восстания в Иркате, Аммии, Ардате, жители которых убили своих царей и городскую верхушку (raba — «великих») и присоединились к Азиру (EA, 140, 10 — 14). Азиру овладел и некоторыми другими городами и развернул наступление на Цумур. Арвад, который уже до этого был, видимо, союзником Амурру, теперь стал активно помогать Азиру. Его флот осадил Цумур с моря, в то время как армия Амурру осаждала город с суши (ЕА, 105, 11 — 13). Понимая, что Азиру, как и его отец, не ограничится этим районом побережья, а начнет затем наступать к югу с целью сокрушить главный оплот египетского влияния — Библ, Рибадди послал часть своего флота на помощь осажденному Цумуру, но его корабли были перехвачены арвадскими судами. Неудачна была и вторая попытка библского царя помочь осажденному Цумуру. На этот раз посланная им помощь была перехвачена кораблями Тира, Берита и Сидона (ЕА, 114, 10—13). Цари этих городов, видя превосходство сил Амурру и, возможно, имея перед собой пример царей Иркаты, Аммии и Ардаты, предпочли присоединиться к Азиру (ЕА, 103, 17; 106, 18—20; 144, 14). Так что практически только один Библ остался верен фараону. Враждебные фараону силы после осады овладели Цумуром. Вероятно, город был взят после упорных боен, но время которых он был в значительной степени разрушен: недаром Эхнатон требовал от взявшего этот город Азиру восстановить его (ЕА, 160, 26—28). Видимо, в ходе боев погиб и египетский наместник, чьей резиденцией был Цумур (ЕА, 106, 22; 132, 45—46). Азиру фактически восстановил все владения своего отца.

Рибадди не ошибся: Азиру действительно не ограничился захватом Цумура и его окрестностей, а начал движение на юг. И, как во времена Абдиаширты, основной целью правителя Амурру стал Библ. Бороться с Азиру собственными силами библский царь не мог, а все отчаянные призывы к фараону были тщетны. Очень скоро Риббади потерял все свои владения, и в его руках остался только сам город Библ (EА, 126, 37—38). Потеря этих владений привела к тому, что невозможно стало обрабатывать поля, и люди хуншу, о которых пойдет речь дальше, стали покидать царя. Имущество граждан, находившееся, вероятно, вне стен города, перешло в руки Азиру и его людей, что вызвало всеобщее недовольство. В самом Библе возникла сильная группировкка, прежде всего «люди Библа», требовавшая от Рибадди заключить союз с Азиру, и к которой примкнули члены семьи самого царя, включая его жену (ЕА, 136, 8—13). Рибадди пытался силой подавить недовольство, что ему не удалось (ЕA, 138, 39—43). Неудачной осталась и еще одна попытка получить военную помощь от фараона, чем и воспользовался младший брат Рибадди. Оп произвел переворот, в результате котopoгo Рибадди был свергнут и бежал из Библа (ЕА, 137, 16—17) в Берит, где нашел временный приют у царя Хамунири.

Оказавшись в Берите, Рибадди не смирился с поражением. Он попытался заключить союз с беритским царем (ЕА, 138, 53) и получить все же помощь от фараона, соблазняя его богатствами Библа (ЕА, 137, 59—82; 138, 133—134). Рибадди отправил в Египет сына с отчаянной просьбой прислать воинов, а не дождавшись его, послал туда же специального вестника. Но все было напрасно, Если Эхнатон и пытался как-то вмешаться в дела Сирии (ср.: ЕА, 162, 1 — 18), то это было, скорее, дипломатическое вмешательство, но никак не военное. Между тем в самом Библе положение было довольно сложным. Сам Рибадди утверждал, что большинство населения Библа поддерживает его и в случае прихода египетских войск возвратит ему трон (ЕА, 137, 46 — 51). В какой-то степени это утверждение подтверждается письмами, посланными неким Илирабихом и гражданами Библа фараону (ЕА, 139; 140), в которых отправители, как и Рибадди, умоляют фараона прислать войска для спасения города от Азиру. Неизвестно, присоединился ли Библ после переворота к Амурру, по ясно, что опорой египетской власти на побережье он быть перестал. Что же касается Рибадди, тo его надежды на союз с беритским царем Хамунири не оправдались. Хамунири не решился противопоставить себя Азиру, и свергнутый библский царь был вынужден перебраться из Берита в Сидон, откуда он пытался уехать в Египет, по вскоре погиб, возможно, в результате народного выступления, спровоцированного Азиру (ЕА, 162, 9—19).

По-видимому, после этих событии Азиру принял титул царя, Еще в своих последних письмах Рибадди говорил о сыновьях Абдиаширты. В более же поздних речь идет уже только об одном Азиру, который теперь, явно рacсматривается как единственный правитель Амурру. Потомки именно Азиру, а не его отца, считали основателем царской династии (Klengel, 1992, 165). Самого Азиру фараон называет так же, каки царей подчиненных городов — «человек Амурру» (ЕА, 162, 1; ср. ЕА, 141, 4: царь Берита Хамупири — «человек Берита»). Это, по-видимому, свидетельствует о принятии фараоном царского титула Азиру или его равного положения с другими подчиненными царями. Хотя Азиру довольно агрессивно действовал на территории, подконтрольной фараону, рвать с египетскими властями не хотел. В своих письмах фараону он представляет себя верным слугой египетского царя и начинает их (ЕА, 156—157, 159—161) со стандартных формул унижения перед властителем. Даже явную агрессию — захват Цумура, непосредственно подчиненного египетским властям, — Азиру пытается оправдать недоброжелательством «великих», возглавлявших город (ЕА, 157, 10—11).

Одновременно Азиру старался поддерживать хорошие отношения и с хеттским царем, выступавшим в то время главным врагом Египта в Азии и вытеснявшим египтян из их азиатских владений, Дело дошло до признания царем Амурру хеттского царя своим верховным господином (ANET. 529—530), так что теперь у Азиру оказалось сразу два господина, враждебных друг другу, между которыми он умело лавировал (Liverani, 1983, 93—121).

По-видимому, под непосредственной властью Азиру оказалась вся северная часть Финикии вплоть до Библа, кроме Арвада. Под его контролем находились важнейшие пути, связывающие побережье с Внутренней Сирией, а также плодородная долина Аккар. Это делало Амурру доминирующей силой региона. Столицей своего государства он сделал, вероятно, Цумур, до этого являвшийся центром египетской провинции Амурру (Stieglitz, 1991, 45—48). К югу от собственных владений Азиру в союз с ним вступил царь Сидона Зимридда. Между Амурру, Сидоном и Арвадом был заключен союз, направленный в первую очередь против Тира (ЕА, 149, 57—61). Возможно, что к этому союзу присоединился и царь Берита (ср.: ЕА, 155, 67—68). А это означало, что практически вся Финикия, кроме Тира, и той или иной форме подчинилась царю Амурру.

После свержения Рибадди, вероятно, Тир остался единственным финикийским городом, верным фараону. Неизвестно, что произошло в нем после переворота, приведшего к власти узурпатора. Абимилки, письма которого к фараону сохранились в амарнской переписке, был, по-видимому, членом прежней династии, вернувшейся на трон. В очень сложной обстановке, сложившейся на сиро-финикийском побережье, Эхнатон сделал, видимо, ставку на Тир, надеясь с помощью его царя укрепить там свою шатающуюся власть. Между Тиром и египетским двором сложились какие-то отношения, не похожие на отношения с другими городами. Так, фараон назначил Абимилки рабицу, чем раньше был наделен глава египетской «провинции», и поручил ему сообщать о всех делах в Ханаане и его окрестностях, что тирский царь с удовольствием и делал (ЕА, 148 и другие письма). Возможно, такое положение Тира не устраивало Азиру, но, не решаясь на этот раз по каким-то причинам открыто выступить против оплота египетской власти па побережье, он решил действовать руками своего союзника сидонского царя.

Сидон и Тир явно были соперниками, и теперь сидонский царь решил воспользоваться сложившейся ситуацией, чтобы нанести своему конкуренту решительный удар. Не имея египетской военной поддержки, Тир потерпел поражение. Правда, сам Тир сидоняне захватить не смогли, но они завладели материковым городом Ушу, что лишило Тир пресной воды, леса, игравшего важную роль в повседневной жизни тирийцев и в их экспорте, и даже земли для погребения, ибо малые размеры островков не позволяли тириицам иметь на них некрополь. Все сохранившиеся письма Абимилки фараону — это отчаянная просьба о помощи, дабы вернуть Ушу Тиру (ЕА, 146—155). Отчаявшись иными способами добиться помощи от египетского правительства, Абимилки пошел на необычный шаг: он объявил свой город владением старшей дочери Эхнатона Меритатон и себя ее слугою (ЕА, 155; Albright, 1975, 102), надеясь, что это заставит фараона оказать ему помощь (ЕА, 155. 59—61). Вероятно, это было в последние годы правления Эхнатона, когда при египетском дворе усилилось влияние Меритатон, а се муж Сменхкара был официально объявлен соправителем фараона (Кацнельсон, 1976, 14—15). Помогло ли это Абимилки, сказать трудно. Эхнатон якобы собирался послать армию и флот, чтобы восстановить или укрепить шатающуюся власть, и местные цари выражали, по крайней мере, на слонах, свою готовность принять войска фараона. Об этом сообщали в своих письмах цари Берита и даже Сидона, который на деле уже предпочитал союз с Амурру (ЕА, 142, 25—30; 144, 18—21). Сидонский царь даже надеялся с египетской помощью вернуть себе потерянные в результате действий хапиру некоторые владения (ЕА, 144, 26—32). Но никаких следов военной помощи египтян не обнаружено.

Вместо военного похода Эхнатон предпринял дипломатические действия. Обеспокоенный действиями Азиру, который на словах выражал всяческое почтение, а на деле все меньше считался с фараоном и совершал все более самовольные действия, Эхнатон стал требовать его прибытия в Египет (ЕА, 162). Видимо, такое прибытие считалось знаком покорности. Азиру, опасаясь не только за свою власть, но и жизнь, к то же время не желая полностью рвать с Египтом, всячески отговаривался от этой поездки, ссылаясь на грозящую в таком случае войну с хеттами и другими соседями (ЕА, 162; 165, 16—22). Эхнатон, видимо, не хотел вступать в открытую конфронтацию с Азиру и пошел ему навстречу, разрешив отложить поездку на год (ЕА, 162, 46—47). Но и через год Азиру так и не прибыл к фараоновскому двору, и Эхнатон почти ультимативно потребовал приезда его или сына в Ахетатон (ЕА, 162, 48). Такое настойчивое стремление фараона добиться прибытия царя Амурру вызвало интриги при дворе последнего, и определенную роль в них играл сын Азиру. Именно его усилия привели в конечном итоге к поездке Азиру в Египет. Враги принца распространили слух, что тот за золото продал своего отца (ЕА, 169, 18—23): видимо, египетское золото действительно сыграло свою роль в решении этого вопроса. Сколько продолжалось пребывание Азиру в Египте, неизвестно, но ясно, что достаточно долго, и этим воспользовались его враги (ЕА, 169, 29—33). По-видимому, Азиру сумел убедить фараона, что сумеет удержать египетские владения, поэтому и был отпущен. И Амурру, и города побережья, находившиеся вне непосредственных владений Азиру, действительно официально оставались под египетским контролем, но реально власть фараона была там довольно слаба.

В Египте после смерти Эхнатона наступил довольно смутный период. Трудно сказать, правил ли Сменхкара самостоятельно или он умер соправителем Эхнатона еще до смерти последнего. Второй зять покойного Эхнатона юный Тутанхамон, окончательно ликвидировавший религиозную реформу своего тестя, самостоятельно практически править не мог. За его спиной стояли царедворцы Эйя и Хоремхеб. Последний был видным и способным полководцем и решил восстановить египетскую власть в Азии. Он совершил поход, не давший реальных результатов, но в Египет было приведено большое количество пленных. Позже Хоремхеб стал фараоном и повторил поход, который был действительно победоносным. Египетские войска вторглись даже в Малую Азию и заставили хеттского царя Мурсилиса II заключить с Хоремхебом договор. В списке городов и стран, побежденных Хоремхебом, финикийские города и царство Амурру отсутствуют. Вероятно, они и так формально считались подчиненными. Цари Амурру после некоторых колебаний оставались верными хеттскому царю, и даже когда некоторые сирийские правители восстали против хеттов, они не присоединились к ним (ANET, 203). Внук Азиру Дуппи-Тешуб возобновил договор с хеттским царем, подтверждая свое подчинение (ANET, 203 — 205). Позже фараон Сети I включил Тир в число завоеванных им городов (ANET, 243). Возможно, это означает, что до этого Тир был независимым (Katzenstein, 1973, 46—47). Но неизвестно, когда и каким образом он освободился от египетской власти. Именно период после смерти Эхнатона стал временем наиболее активных связей восточносредиземноморского побережья с Эгеидой (Katzenstein, 1975, 47; Stubbings, 1951, 75—82). По-видимому, египтяне уже не имели сил реально господствовать над этим регионом, а хетты, удовлетворившись признанием своего господства царями Амурру, не пытались распространить свою власть па города побережья к югу от границ Амурру. Во всяком случае, среди тех воинов, которые сражались под хеттскими знаменами в битве при Кадете, финикийцев не было (хотя были угаритяне) (Helck, 1962, 205—206).
Положение изменилось, когда на египетском тропе оказались воинственные фараоны XIX династии. Сети I, пришедший к власти после короткого правления своего отца Рамсеса I, предпринял большой поход. Его целью было, вероятнее всего, не вытеснение хеттов из захваченных ими районов Сирии, а восстановление египетской власти в Финикии и Палестине (Helck, 1962, 200). Этой цели поход достиг. Среди городов, завоеванных Сети I, упоминаются самый южный финикийский город Акко, а также Тир, Ушу и Улацца (ANET, 242—243). Ушу при этом был, по-видимому, окончательно присоединен к Тиру (Katzenstein, 1973, 49). Улацца, расположенная между Библом и Цумуром, была, видимо, самым северным пунктом, какого достигла армия Сети I. Ни Библ, ни Сидон, ни другие крупные города к югу от Уллацы (кроме Тира) в списке покоренных городов финикийского побережья не упоминаются, в то время как города южнее Улаццы явно подчинялись Египту. Возможно, что они и до походов Сети I признавали власть фараона.
Сын Сети Рамсес II поставил своей целью восстановить египетскую власть в Сирии в прежних размерах, т. е. вытеснить хеттов из этой страны. Театр военных действий располагался вне побережья, но оказывал на него решительное влияние. Многолетние военные действия завершились договором, который привел к разделу Сирии и Финикии между двумя державами. Большая часть финикийских городов осталась и сфере египетского влияния и даже господства (Helck, 1962, 230—231). Папирус Анастаси I, написанный в конце XIII в. до н. э., называет Цумур городом Сесси, т. е. Рамсеса II (ANET, 477). Это свидетельствует о новом присоединении Цумура к Египту (Helck, 1962, 328), причем, как и раньше, когда он был центром египетской «провинции», этот город был подчинен не местному царьку, а непосредственно фараону. Вероятно, в отличие от своего отца Рамсес распространил свои завоевания и на Амурру. С захватом Цумура египтяне, по-видимому, отрезали Амурру от моря. В этом папирусе Амурру не упоминается. Видимо, египетские власти уже не рассматривали это государство как часть своей державы.

Цумур в это время являлся важным дорожным узлом, от которого поли пути в разных направлениях как в египетскую, так и в хеттскую зону. Один из этих путей шел вдоль моря па юг. Папирус перечисляет прибрежные, т. е. финикийские, города: Библ, Берит, Сидон, Сарепту, Ушу, Тир, «Лестницу Тира» (т. е. перевал недалеко от города), Акко (ANET, 477). Характерно, что в этом списке, при всей его относительной подробности, нет ни Улаццы, ни Иркаты, ни других северофиникийских городов, игравших значительную роль в предшествующее время. По-видимому, в ходе бурных событий, связанных с возвышением Амурру, эти города если и не исчезли, то потеряли значительную долю своего прежнего значения.
Но время египетского, как и хеттского, преобладания в Передней Азии неумолимо шло к концу.

 Источники:   1. Циркин Ю.Б. От Ханаана до Карфагена; М.: ООО "Издательство Астрель"; ООО "Издательство АСТ", 2001