Сравнительная его простота привела к его широкому распространению. Его стали использовать для написания различных официальных документов, например посланий, которыми финикийские цари обменивались со своими соседями, как то Хирам с Соломоном. Очевидно, возникли храмовые архивы, где хранились священные тексты, записанные алфавитными значками. Можно предположить, что появилась и светская историография.

Поначалу любой символ угаритского и финикийского письма обозначал все возможные сочетания определенного согласного звука с любыми гласными: например, один и тот же символ обозначал такие слоги, как Б(а), Б(и), Б(у), Б(е) и т. п. Это позволило резко сократить число знаков. Финикийское линейное письмо насчитывало всего 22 буквы. При чтении к каждому согласному звуку добавлялся нужный по смыслу гласный. Правила подобного письма было легко усвоить.

Однако у этой системы были свои неудобства. Так, отсутствие гласных на письме было крайне неприятно. «Даже хорошее знание языка не всегда гарантировало точное понимание смысла слова, потому что одно и то же сочетание согласных могло иметь практически несколько значений, – отмечал И.Ш. Шифман. – Тогда финикияне решили, если уж и не обозначать все гласные на письме, то по крайней мере как‑то сигнализировать читателю о том, как следует читать то или иное слово».

Они изобрели для удобства читателей систему «вспомогательных знаков», в роли которых выступали некоторые буквы, более или менее похожие по своему произношению на данный гласный звук. Так, звук u обозначался буквой, используемой для передачи согласного звука w, а звук i – буквой j. Сперва наличие гласных букв помечали для большей ясности на конце слов, а затем и в середине. Это явствует из надписей, находимых в Сирии и датируемых Х – IХ веках до нашей эры.

Другое неудобство связано с тем, что финикийцы со временем отказались от так называемых словоразделителей (в нашем языке их роль играет пробел, разделяющий слова). В древнейших надписях имелись вертикальные линии или точки, помечавшие, где кончается слово. Начиная с VIII века до нашей эры эти значки вышли из употребления. Теперь слова в надписях сливаются друг с другом. Посторонний человек, не зная, о чем идет речь, практически не мог понять, где кончается одно слово и начинается другое.

Самые ранние финикийские надписи, известные нам, относятся лишь к ХI веку до нашей эры. Выполненные на наконечниках стрел, они указывали на имена владельцев. Были найдены в долине Бекаа и неподалеку от палестинского Вифлеема. Пять надписанных наконечников являются важнейшими памятниками письменности ХI века до нашей эры. Самый длинный образец раннеалфавитного письма – уже известная нам надпись на саркофаге царя Ахирама из Библа.

Собственно финикийский алфавит появляется в начале железного века. Составившие его согласные звуки довольно точно передают семитскую речь финикийцев. Буквенное письмо быстро распространилось по всему сиро‑палестинскому региону. Различные его варианты стали применяться для передачи родственных языков – арамейского, моавитского и древнееврейского. Финикийская письменность вытеснила все местные системы графики. Она получила широкое распространение в Сирии, Палестине и Заиорданье. В Кумране найден даже отрывок из библейской книги Левит, написанный финикийским письмом. Кстати, восточные соседи финикийцев сохранили их принцип – написание только согласных, и на этом основаны и современное арабское, и еврейское письмо.

По-видимому, предполагал И.Ш. Шифман, быстрое распространение линейного письма в первые века I тысячелетия до нашей эры было связано с тем, что народы Передней Азии перестали использовать в деловой переписке аккадский язык – язык клинописи.

Появление алфавита – легко разучиваемой системы письменных знаков – имело важнейшие социальные последствия. Отныне письменность перестала быть привилегией особых каст населения (жрецов, писцов), члены которых в течение многих лет изучали сотни иероглифов или клинописных значков. С этого времени она стала общим достоянием, владеть которым мог и богач, и бедняк.

Финикийский алфавит быстро получил распространение не только в городах Финикии и прилегающих странах, но и во всем Восточном Средиземноморье. Образцы линейного письма финикийцев находят на Кипре, Родосе, Сардинии, Мальте, в Аттике и Египте. Его навыки разносили с собой по всей тогдашней ойкумене финикийские купцы и колонисты.

Когда финикийцы проникли в бассейн Эгейского моря, греки познакомились с их алфавитом и, поняв его преимущества, заимствовали. По-видимому, это произошло в IХ веке до нашей эры. Очевидно, первыми переняли новую систему письма греки, проживавшие на островах Эгейского моря по соседству с финикийцами. Они не забывали, кому обязаны этим шрифтом, и довольно долго называли его «финикийскими знаками».

Алфавитное письмо, легкое и простое, потеснило сложное слоговое микенское («линейное письмо Б»), которым население Греции пользовалось во II тысячелетии до нашей эры. Оно содержало почти сотню знаков, обозначавших различные слоги. Этим письмом владели лишь профессиональные писцы. Если бы греки не отказались от него, то рядовой житель полиса вряд ли сумел научиться читать и писать. В таком случае никогда бы не родилась великая греческая литература.

Итак, самим ее существованием мы обязаны сметливым финикийцам, разъявшим человеческую речь на два десятка звуков. Если бы не они, то жители Москвы и Нью‑Йорка, Лондона и Парижа зубрили бы, подобно китайским школьникам, несколько сотен иероглифов, и этого багажа знаний хватало только на то, чтобы читать простенькие статьи в газетах. Теперь же в течение года любой школьник может выучиться нормально читать и писать.

«Без алфавитного письма, – признают историки, – бурное развитие мировой письменности, науки и литературы, то есть записей любого характера, не стесненных площадью писчего материала и медленностью изучения письма и чтения, было бы невозможно».

Для большего удобства греки дополнили алфавит новыми символами, обозначавшими гласные звуки, приспособив его к своему языку, который изобилует именно гласными. Греки заимствовали у финикийцев даже названия букв. Так, финикийское «алеф» (бык) превратилось в «альфу», «бет» (дом) – в «бету» и так далее. Таким образом, знакомое всем слово «алфавит» восходит к финикийскому языку.

Со временем греки изменили и направление письма. Они стали писать слева направо, в отличие от принятого у финикийцев и евреев направления справа налево.

Позже евреи и арабы тоже внесли свои новшества. Они начали применять специальные надстрочные и подстрочные значки, обозначающие гласные звуки. Делалось это, чтобы избежать разночтений в священных текстах – Библии и Коране.

Сами же финикийцы, где бы они ни жили, твердо придерживались своего собственного языка и письменности, хотя со временем в различных областях их расселения появлялись свои диалекты. Понемногу менялось и начертание букв.

Форма их написания стала стандартной самое позднее к I Х веку до нашей эры. Этот тип написания букв колонисты увозили с собой на запад. Поэтому классическая финикийская письменность почти не отличалась во всех областях Средиземноморья. Именно эту форму письменности восприняли греки, а также этруски.

Впоследствии в Карфагене на основе финикийского возникает несколько отличающееся от него по графике и лексике пуническое письмо. Сохранились пунические надписи, датируемые IХ–II веками до нашей эры, а также так называемые новопунические, датируемые II веком нашей эры.

Памятники финикийского письма, принадлежащие, прежде всего, карфагенянам, можно обнаружить почти во всех странах, с которыми те торговали. В основном это короткие эпитафии или дарственные надписи на камне, которые мало что говорят о политической истории своего времени, о хозяйственной и общественной жизни финикийцев и других народов Средиземноморья.

Письменные памятники на территории самой Финикии встречаются крайне редко. В основном это – короткие посвящения, строительные надписи или же заговоры, предостерегающие от осквернения захоронений, а также остраконы – надписи на черепках. Все эти тексты выполнены линейным финикийским письмом; в них практически отсутствуют обозначения гласных звуков. Поэтому особое место среди памятников финикийского языка занимают «огласованные» тексты, записанные греческим или латинским алфавитом. Эти тексты воссоздают звучание живой пунической речи, как она воспринималась в иноязычной среде.

Можно не сомневаться, что когда‑то у финикийцев существовала обширная деловая корреспонденция, ведь метрополия поддерживала связь со своими колониями, а купцы, очевидно, записывали результаты хотя бы некоторых своих сделок, а не держали в памяти все торговые операции. Так, при встрече Ун‑Амона с Закар‑Баалом последний «приказал, чтобы принесли поденные записи его отцов. Он приказал, чтобы огласили их передо мной» (пер. М.А. Коростовцева). Однако финикийцы делали подобные записи, видимо, на недолговечных материалах, а потому они не сохранились, и мы не можем теперь в полной мере оценить весь размах финикийской торговли.

Поэтому при изучении культурной, политической и хозяйственной жизни Финикии в I тысячелетии до нашей эры приходится полагаться на свидетельства библейских и античных авторов. Увы, народ, создавший первую удобную алфавитную систему, не оставил практически никаких письменных источников. Нам остается лишь с грустью перечитывать слова Иосифа Флавия: «У тирийцев с древних времен существуют государственные летописи, писавшиеся и хранившиеся с особой заботой».

Утрата восточных финикийских книг – там были и исторические, и поэтические труды – частично восполняется находками угаритских текстов и литературой на древнееврейском языке. В то же время мы практически лишены богатой карфагенской литературы. Мы располагаем лишь несколькими десятками цитат, касающихся ведения сельского хозяйства, приготовления вина, животноводства и пчеловодства. Они включены в сочинения Колумеллы, Плиния, Варрона.

Несколько лучше мы знакомы с религиозной жизнью финикийцев, поскольку в надписях содержатся клятвы и проклятия, а также имена богов, призванных следить за соблюдением клятвы или же карать ослушников. Финикийские боги и ритуалы упоминаются в книгах Ветхого Завета. Греческие и римские писатели сообщают о верованиях финикийцев, их религиозных традициях и праздниках. Некоторые финикийские божества пользовались особым уважением в Карфагене, и потому получили известность в греко‑римском мире. Это относится, например, к Мелькарту.

Впрочем, несмотря на почти полное отсутствие финикийских памятников письменности, ряд историков настроен до определенной степени оптимистично. Так, Дональд Харден писал: «Еще можно надеяться, что ценные археологические находки будут сделаны на востоке, например, обнаружится архив глиняных табличек, сравнимый с угаритским. Однако в западных колониях Финикии вряд ли удастся найти глиняные таблички или документы, дополняющие наши скудные запасы».

Нельзя не привести и слова И.Ш. Шифмана, звучавшие как наказ ученым ХХI века: «Наше время – это время замечательных археологических открытий. Раскопки в Рас‑Шамре открыли науке угаритский язык и угаритскую литературу. Открытия у берегов Мертвого моря предоставили в распоряжение ученых многочисленные, крайне интересные, до того времени неизвестные памятники древнееврейской письменности. Остается только выразить надежду, что раскопки в песках Сахары, в Сирии и в Ливане со временем откроют нам произведения финикийской литературы, что позволит поднять изучение финикийского языка на более высокую ступень».

Собственно говоря, изучение финикийского языка началось сравнительно недавно. Впервые связный текст на финикийском языке – греко‑финикийская билингва с острова Мальта – был опубликован в 1735 году командором Мальтийского ордена Гюйо де Марном. Более или менее правильное чтение этого памятника было предложено лишь в 1758 году аббатом Бартелеми. В 1837 году было издано первое собрание финикийских текстов, которому предшествовали разрозненные их публикации. В 1951 году вышла в свет основополагающая работа по финикийскому языку. Ее автором являлся немецкий лингвист И. Фридрих – один из крупнейших современных знатоков древневосточных языков.

На русском языке памятники финикийской литературы были впервые изданы в 1903 году Б.А. Тураевым. Почетное место в мировом финикиеведении занимают труды российских и советских ученых, прежде всего Б.А. Тураева, И.Н. Винникова, М.Л. Гельцера и И.Ш. Шифмана. Немало времени и сил уделяет популяризации забытой финикийской культуры Ю.Б. Циркин.

Источник:

А.Волков. Загадки Финикии. Вече; 2004 ISBN 5‑9533‑0271‑1