Пелопоннесская
война. Греческий мир на пути к междоусобной
войне. Расцвет
греческих городов-государств оказался непродолжительным. Это был краткий период
стабилизации и подъема между победами в греко-персидских войнах: и началом
Пелопоннесской воины, причем даже и в ото время стабилизация была
относительной, и подъём чреват тенденциями к разложению. В столкновении с
персами греки убедительно доказали преимущества свободных гражданских общин
перед персидской деспотией. Вместе с тем греко-персидские войны, стимулировав
развитие интенсивных рабовладельческих форм хозяйства, способствовали росту
имущественного и социального неравенства в гражданских коллективах, и они же,
выдвинув в первые ряды защитников общей свободы наиболее мощные полисы — Афины
и Спарту, положили начало их антагонизму. В древней Греции, в микрокосме
небольших городских республик, постоянно действовали две противоположные
силы. С одной стороны, каждая гражданская община стремилась жить вполне
независимо от других, и эта тенденция полисов к автономии и автаркии, т е. к
безусловной политической и экономической независимости, на протяжении столетий
оставалась причиной господствовавшей в Греции раздробленности. С другой
стороны, потребности экономического развития, прежде всего торговые связи, а
также необходимость совместной защиты своих интересов непрестанно побуждали
греческие города к объединению, причем инициаторами этого объединения
оказывались, естественно, более развитые и мощные полисы, которые пользовались
этой общей тенденцией в своих державных интересах. Так,
Спарта уже в VI в. до н.э. стала устроителем Пелопоннесской лиги, объединившей
консервативные по большей части общины Южной Греции. Затем в следующем столетни
Афины стали руководителем другого объединения — Делосского, или Афинского
морского союза, который сплотил большую часть прибрежных и островных полисов,
связанных общностью торговых интересов и стремлением совместными усилиями вести
борьбу с персами. Ядром Пелопоннесской лиги были дорийские общины
консервативного, аграрного типа, между тем как в Делосском союзе тон задавали
развитые в торгово-экономическом отношении ионийские полисы. Каждое
объединение, повинуясь инициативной воле своего лидера, стремилось сохранить и расширить
сферу влияния и с ревнивой настороженностью следило за успехами соперничавшей
группировки. Это
соперничество двух союзов— на практике прежде всего соперничество возглавлявших
их Афин и Спарты — и стало главным политическим антагонизмом в Греции V в. до
н.э. и привело греческий мир к всеобщему междоусобному конфликту —
Пелопоннесской войне (431—404 гг. до н.э.). Инициативной стороной при этом
выступали в первую очередь Афины. Потребности их быстро развивавшейся экономики
и обусловленные этим социальные сдвиги побуждали афинян энергично расширять
сферу влияния: искать выгодных торговых партнеров; ставить под свой контроль
районы, способные поставлять строительный лес для афинского флота, сырье н
хлеб; захватывать новые территории для вывода в колонии избытка аграрного
населения. Эта
агрессивная политика, достигшая своей кульминация в середине V в. до н.э., в
пору расцвета в Афинах рабовладельческой демократии, на разных участках
приводила афинян к столкновению со Спартой, которая везде — в Пелопоннесе, на
Истме, и в Средней Греции, в Беотии, и на островах Эгейского архипелага —
становилась оплотом тех, кто был ущемлен Афинами. Дорийские торговые города,
соперничавшие с Афинами на морс, в первую очередь Мегара и Коринф,
земледельческие общины, опасавшиеся за целостность своих владений, наконец, все
государства с аристократическим или олигархическим строем — все обращались к
Спарте за помощью против Афин, и обращения эти находили отклик тем быстрее, чем
сама Спарта превыше всего ставила целостность созданного ею политического
единства — Пелопоннесской лиги. Попытки
Афин укрепиться на пороге Пелопоннеса — на Истме, а также и в Средней Греции
уже в 50-х годах V в. привели к вооруженному столкновению между ними и Спартой.
Эта так называемая Первая, или Малая Пелопоннесская война (457—446 гг. до н.э.)
явилась своеобразной пробой сил. Она не принесла решающего успеха ни одной из
сторон и закончилась «Тридцатилетним» миром, ставшим лишь кратким периодом
подготовки к новому столкновению. Историк Фукидид писал: «Истиннейший повод,
хотя на словах и наиболее скрытый, состоят, по моему мнению, в том, что афиняне
своим усилением стали внушать опасение лакедемонянам (т.е. спартанцам.— Э.Ф.) и
тем вынудили их начать войну». Хотя
ясно, что война была вызвана соперничеством Афин и Спарты из-за гегемонии в
Греции, том не менее примечательно, что первоначальный конфликт развивался
именно между торговыми полисами — Афинами, с одной стороны, и Коринфом и
Мегарой — с другой, что позволяет говорить о значении в развязывании Пелопоннесской
войны также и экономических причин. Первым
поводом к конфликту был спор с Коринфом из-за обладания преимуществом в
северо-западных водах, на путях к берегам Италии. В середине 30-х гг. на
восточном берегу Адриатического моря, в г. Эпидамне, основанном некогда
выходцами с о-ва Керкира, вспыхнула распря между демократами и олигархами.
Демократы одержали верх, но изгнанные олигархи соединились с местным
негреческим населением и стали донимать своими нападениями оставшихся в городе.
Те
обратились за помощью к своей метрополии Керкире, а не получив её — к Коринфу.
Между Коринфом и его колонией Керкирой давно уже шло соперничество из-за
господства на севере Ионийского моря, и теперь коринфяне охотно отправили в
Эпидамн дополнительных колонистов и гарнизон. Это привело Коринф к вооруженному
столкновению с Керкирой. Керкиряне обратились к афинянам с просьбой принять их
в союз и прийти к ним на помощь. В Афинах после некоторых колебаний ответили
согласием. Когда в Из
Пелопоннеса в Потидею прибыл двухтысячный отряд добровольцев. Афиняне, в свою
очередь, весной Обращение
Потидои и Мегары за поддержкой в Пелопоннесский союз и в особенности энергичная
позиция коринфян, требовавших незамедлительного принятия ответных мер против
Афин, побудили Спарту сделать решительный шаг. Осенью Спартанцы
начали с того, что предъявили афинянам требование изгнать из своего города
«виновных в кощунство против богини». Речь шла о потомках аристократического
рода Алкмеонидов — виновников избиения сторонников Килона, заговорщика VII в.
до н.э., у жертвенника богини Афины. Перикл по матери был тоже Алкмеонидом, и
потому ультиматум спартанцев метил в него. Спартанское требование было в Афинах
отвергнуто. Тогда
спартанцы предъявили афинянам новые: спять осаду с Потидеи и предоставить
автономию Эгинс, отменить постановление о мегарянах и, наконец, дать свободу
всем греческим городам, находящимся под афинской опекой. Последнее требование
было заведомо неприемлемо для афинян. Одпако не только оно, но и другие, более
реальные пожелания Спарты были решительно отвергнуты афинянами. Неуступчивость
Афин объясняется внутренней ситуацией в городе, не позволявшей Периклу
маневрировать. К концу 30-х годов политическая обстановка в Афинах стала
накаляться. Положение Перикла, который единолично, твердой рукой вел
государственный корабль в течение последних десяти лет, пошатнулось, и связано
это было не с принципиальными расхождениями по тем или иным вопросам, а с тем
лишь обстоятельством, что политику так долго направлял он один. Авторитарное
положение Перикла стало вызывать недовольство в самых различных слоях и
группировках — в среде постепенно возрождавшейся олигархической оппозиции, так
же как и у безусловных демократов. Оппозицию этих последних возглавлял Клеон.
Не решаясь критиковать политику Перикла по существу, оппозиция на первых порах
ограничивалась личными нападками на него и близких ему людей, стараясь так или
иначе скомпрометировать их, чтобы подорвать личный авторитет Перикла. Одной
из первых подверглась нападкам подруга Перикла милетявка Асттаспя. Спекулируя
на ханжеской морали и предрассудках толпы, комический поэт Гермипп обвинил
Аспасию в нечестии и сводничестве. Наставнику Перикла философу-материалисту
Анаксагору было предъявлено обвинение в неверии, а другой сподвижпик великого
политика, знаменитый скульптор Фидий, был предан суду по обвинению в утайке
драгоценных материалов, отпущенных на изготовление) статуи Афины для Парфенона.
Когда же доказательств этому не нашлось, Фидию было предъявлено обвинение в
преступлении против религии, поскольку на щите Афины он посмел изобразить среди
прочих фигур себя самого и Перикла. Для
Аспасии Периклу удалось добиться оправдания, Анаксагор отделался штрафом и
изгнанием, до Фидии был заключен в тюрьму, где позднее и умер. Все
эти нападки, несомненно, должны были сильно тревожить Перикла, и вероятно, что
его непреклонная позиция в конфликтах с Пелопоннесским союзом объяснялась
желанием форсировать начало воины, чтобы по необходимости заставить народ вновь
сплотиться вокруг своего испытанного руководителя. Идя навстречу войне, Перикл
имел достаточно оснований рассчитывать на победу. Силы Афин выглядели весьма
внушительно. Подчиненный их воле Делосский союз был крупнейшим политическим
объединением в Греции. В союз с Афинами только что вступили Керкира и ряд
полисов Великой Греции и Сицилии. Афины взимали форос на огромную по греческим
масштабам сумму — 600 талантов (свыше 15 т) серебра в год, причем имелись и
большие накопления. Сухопутное войско Афин насчитывало свыше 30 тыс. человек,
из них 13 тыс. гоплитов, 1200 всадников полевой армии и 16 тыс. воинов в
гарнизонах; флот состоял из 300 готовых к плаванию триер(Триера — боевой
корабль с тремя рядами вёсел.), причем к ним должны были присоединиться большие
союзные эскадры хиосцев, лесбосцев и коркирян. Силы
и возможности противников Афин выглядели менее внушительно. Правда,
Пелопоннесский союз мог развернуть полевую армию до 60 тыс. человек. Однако
флот пелопоннесцев уступал афинскому вдвое или даже втрое, а денежные
возможности аграрных полисов вообще не шли ни в какое сравнение с афинскими.
Характер вооружений определил и стратегические замыслы сторон. Пелопоннесцы
планировали вторжение в Аттику, рассчитывая разорением сельскохозяйственной
территория вызвать более слабое афинское ополчение на бой и, добившись победы в
первом же сражении, сразу выиграть воину. План Перикла предусматривал на суше
ограничиться обороной самих Афин и других крепостей, а активные операции вести
на море. Осуществлял блокаду пелопоннесского побережья, высаживая десанты и
подстрекая зависимое население к восстанию, афиняне могли надеяться на распад и
крушение державы противника. Архидамова война. К
весне Вторжение
врагов принудило сельское население Аттики переселиться под защиту городских
стен. В Афинах скопилась масса людей, часть которых разместилась у
родственников и друзей, но большинство должно было искать пристанища в общественных
зданиях, в храмах, в наскоро сколоченных бараках. Со стен города афинские
земледельцы могли видеть, как враг уничтожал их поля и дома. В народе
поднимался ропот, многие требовали дать отпор неприятелю. Однако Перикл понимал
рискованность открытого столкновения с превосходящими силами врага и сумел
удержать сограждан от сражения. Опустошив северную часть Аттики, Архидам
довольно скоро увел свое войско обратно в Пелопоннес, а афиняне сохранили живую
силу. Между
тем афинский флот совершил рейд вокруг Пелопоннеса. Афиняне опустошали
прибрежные области, присоединили к своему союзу о-в Кефалления и захватили одну
коринфскую колонию. Кроме того, афиняне провели две карательные операции: с
Эгины за сочувствие спартанцам были изгнаны местные жители и на их земле были
поселены афинские колонисты-клерухи, а в конце года было произведено вторжение
в Мегариду. В Следствием
всех этих неудач было политическое падение Перикла. Летом Предпринятые
было попытки завязать переговоры со Спартой были скоро оставлены: ни одна
сторона не хотела идти на уступки, и война была продолжена. Зимой 430/29 г.
положение афинян немного улучшилось: им удалось наконец овладеть Потидеей;
афинский флот вошел в Коринфский залив и начал блокаду Коринфа. Политическая
обстановка в Афинах несколько разрядилась. С Перпкла было спято обвинение, и он
вновь был избран в стратеги. Но это был последний успех знаменитого афинского
политика: осенью Смерть
Перикла привела в Афинах к своего рода политическому вакууму. Достойного
преемника у него не нашлось. В народном собрании популярностью пользовался
Клеон, но он был всего лишь демагогом; военными же делами руководил аристократ
из круга Перикла Никий, заурядный стратег, который мог более или менее сносно
продолжать военную часть Периклова плана, но был не в состоянии вдохнуть в него
политический смысл. Отсутствие инициативного вождя почувствовалось сразу же: в 428
год стал для афинян временем тяжелых испытаний. Спартанцы снова вторглись в
Аттику, и почти сразу же затем вспыхнуло восстание на важном острове Лесбос.
Отпадение этого острова ставило под вопрос афинское преобладание в
северо-восточной части Эгейского моря, вблизи жизненно важной для Афин зоны
проливов, и могло послужить опасным примером для остальных союзников. Афиняне
начали осаду главного города восставших — Митилены. Весной Подавление
мятежа на Лесбосе потребовало от афинян напряжения всех сил и отвлекло их от
других дел. Были предоставлены своей судьбе и осажденные врагами Платей. В
конце концов городу пришлось сдаться (летом Попытке
этой, предпринятой по инициативе имущих группировок, воспротивился местный
демос, и на острове началась гражданская воина, в которой — главным образом на
стороне демократов — приняли участие и рабы. Прибытие афинской эскадры
содействовало торжеству демократов, и союз с Афинами был подтвержден.
Керкирские демократы учинили резню своих противников. «В течение семи дней,—
рассказывает древний историк,— ксркиряне убивали из числа сограждан всех,
казавшихся им врагами, обвиняя их в соучастии с теми, кто хотел ниспровергнуть
демократию; иные, впрочем, пали жертвой личной вражды, другие убиты были
должниками из-за денег, которые они были должны. Вообще смерть царила во всех
видах, происходило все то, что обычно бывает в подобные времена, и даже больше:
отец убивал сына, молящихся отрывали от святынь, убивали и подле них; некоторые
были замурованы в святилище Диониса и там погибли». События
на Лесбосе и Керкире обнаружили слабое место в афинской обороне — возможность
сепаратных выступлений союзников, возможность распада державы. Война, которую
афиняне вели прежде всего в собственных интересах, лишь стимулировала
недовольство союзников. Вместе с тем отношение к Афинам становилось поводом к
внутренней распре в союзных городах: имущие группировки, на которые главным
образом ложилось финансовое бремя, все более зажигались антиафинскими
настроениями; демос, же, как правило, стоял за сохранение союза с Афинами.
Следствием было все более тесное переплетение военных события с сециальными
смутами, осе большее превращение Пелопоннесской воины из собственно военного
столкновения но всегреческий социальнополитический конфликт. Между
тем сохранение контроля над Керкироп оказалось для афинян тем более важным, что
как раз в это время возросло значелие западного фронта. В Сицилии также
колыхнула междоусобная воина, в которой одна группа полисов во главе с
Сиракузами выступала против другой, состоявшей главным образом и:з небольших
ионийских городов (Леонтины, Катана, Наксос(Не смешивать с о-вом Наксос в
Эгейском море.), Регий). Последним приходилось трудно, а между тем два из них —
Леонтины и Регин — состояли в союзе с Афинами. Если зфикяпе желали сохранить
свое влияние на западе, им следовало немедленно вмешаться. И действительно,
осенью После
того как в К
экспедиции был прикомандирован энергичный стратег Демосфен с поручением
воспользоваться этими силами для диверсии против Пелопоннеса. Незаметно от
неприятеля он высадился в Пилосской бухте, на западном: побережье Мессении, и,
оставшись здесь с небольшим отрядом, стал возводить у входа в бухту укрепленный
форт. Известие о высадке афинян в Мессении, стране всегда готовых к восстанию
илотов, заставило спартанцев немедленно прекратить вторжение в Аттику. Под
Пилос были направлены значительные сухопутные и морские силы. Чтобы отрезать
Демосфена от внешнего мира, спартанцы заняли гарнизоном о-в Сфактерия, закрывавший
вход в Пилосскую гавань. Однако затем подошел посланный в Сицилию афинский флот
разбил пелопоннесскую эскадру и начал блокаду спартанского гарнизона на
Сфактерии. Спартанцы предложили начать переговоры о мире. Группа Никия,
пожалуй, склонна была принять это предложение, но партия Клеона и слышать не
хотела о соглашении. В
пылу спора Клeoн заявил, что если бы воина под Пилосом велась энергично, то
Сфактерию можно было бы взять за 20 дней. Никий насмешливо предложил сопернику,
человеку вполне гражданскому, самому возглавить операцию, но тот, будучи пойман
на слове, и не подумал уклониться. Надо отдать должное мужеству и энергии
Клеона: явившись с подкреплением к Пилосу, он вместе с Демосфеном произвел
высадку десанта на Сфактерии и заставил спартанцев сдаться. Эффект
этой афинской победы под Пилосом был огромен. В руки афинян попало много
знатных, спартанцев, и они пригрозили Спарте, что в случае повторения вторжении
в Аттику пленники будут казнены. Афиняне теперь твердой ногой стояли в
Мессении, и их присутствие здесь сковывало все действия Спарты. Вес Афин в нх
собственной державе также неизмеримо возрос, и, пользуясь этим, Клеон настоял
на важной финансовой реформе: зимой 425/24 г. раскладка союзной подати была
радикально пересмотрена; взносы отдельных городов были увеличены почти вдвое.
Афиняне получили дополнительные средства для ведения наступательной войны. Кампания
Это
была высшая точка афинских успехов, но опьяненные удачами в Мегаре афиняне
задумали добиться подобного в Беотии. Афинские войска планировали с двух сторон
вторгнуться в Беотию, между тем как их беотийские сторонники одновременно
должны были выступить внутри страны. Однако широко задуманная операция
провалилась: беотийские власти предупредили выступление демократов, из двух
афинских армий вторжения одна была с уроном отброшена, а другая разгромлена на
месте. В
то же время неприятным образом осложнилось для афинян положение на севере.
Молодой спартанский полководец Брасид выдвинул блестящую идею -— открыть новый
фронт во Фракии, привлечь на свою сторону недовольных афинских союзников и
нанести, таким образом, удар по тылам Афинской державы. С согласия спартанского
правительства Брасид составил небольшой отряд из илотов и наемников, смело
прошел через всю Грецию и появился на Халкидике. Македонский царь Пердикка
немедленно перешел на сторону Спарты, а среди афинских союзников началось
брожение. Продвинувшись дальше во Фракию, Брасид овладел г. Амфиполем— опорой
афинского владычества на севере. Будущий историк, а тогда афинский стратег
Фукидид не сумел предупредить переход Амфиполя к Спарте и поплатился за это
изгнанием из Афин. К
поражениям в Беотии и во Фракии у афинян добавилось еще одно: в Сицилии
греческие города, напуганные активностью афинян, договорились о прекращении
междоусобной войны и поставили афинский флот перед необходимостью убраться
восвояси. Эта серия неудач поколебала авторитет военной партии. Со Спартой
вновь были начаты переговоры и было заключено годичное перемирие. По истечении
года Клеон настоял на возобновлении военных действий. Он лично возглавил поход
на север и в короткий срок восстановил афинский контроль над рядом утраченных
пунктов. Однако на подступах к Амфиполю войско Клеона встретило Брасида и
разбилось об эту преграду. Афиняне потерпели поражение, сам Клеон погиб в
битве. Потери спартанцев были незначительны, но среди павших был также сам
Брасид ( Одновременная
гибель военных лидеров обоих воюющих сторон вновь открыла дорогу мирным
переговорам. Каждая сторона за десять лет войны убедилась в невозможности
сокрушить своего противника. В Афинах людские и финансовые возможности были
исчерпаны, прочность их морской державы оставляла желать лучшего, последние
поражения сильно пошатнули уверенность в победе. Cпартa, со своей стороны,
непрестанно тревожилась за своих пленных сограждан. Кроме того, возникли
недоразумения между нею и её пелопоннесскими союзниками — демократическими
Мантинеей и Элидой. Наконец, истекал 30-летний срок перемирия с соседним
пелопоннесским государством — Аргосом, и Спарте надо было готовиться к войне с
ним. При
таких настроениях в Спарте и в Афинах мир был вскоре заключен (весной | |
| |
Просмотров: 1066 | |
Всего комментариев: 0 | |