Первоначальное воспитание Александра, очевидно, не отличалось от воспитания других знатных македонян: сначала за мальчиком ухаживала кормилица Ланика, затем дядька Леонид, под руководством которого будущий царь проходил начальное обучение у учителей-предметников, давших мальчику элементарные познания по грамматике (Полиник), математике (Менекл Пелопоннесец), музыке (Левкипп Лемносец) и риторике (Анаксимен) (Ps.-Call., I, 12). Это была своего рода начальная школа. Для получения дальнейшего образования, царь Филипп, отец Александра, призвал к сыну Аристотеля, знаменитого философа и (что не менее важно) человека, имевшего давние связи с македонским двором. 343 / 342-340 гг. до н. э. – время обучения Александра у философа. Для занятий им была выделена священная роща у македонского городка Миеза. В этой роще Аристотель, прогуливаясь по дорожкам, читал лекции Александру и его сверстникам – детям знатных македонян (Diog. Laёrt., V, 1, 2). Видимо, Аристотель читал своим ученикам курсы лекций по различным предметам: философии, этике, политике, литературе, риторике, физике, ботанике, биологии, географии и медицине (Plut. Alex., 7-8; Aul. Gell., XX, 5) ⁽¹⁾. Но, естественно, главное место при этом уделялось философии (Ps.-Call., I, 12). Аристотель придавал большое значение воспитанию. Диоген Лаэртский (V, 1, 20) так передает его мысли по этому поводу: "Учителя, которым дети обязаны воспитанием, почтеннее, чем родители, которым дети обязаны лишь рождением: одни дарят нам только жизнь, а другие – добрую жизнь" (пер. М.Л. Гаспарова). Александр достаточно критически относился к своим учителям, конфликтовал с теми, кто пытался им командовать, но был сговорчив с теми, кто воздействовал на него способом убеждения (Plut. Alex., 7). Со своим учителем будущий царь, а в данное время вспыльчивый, гордый, себялюбивый, но вдумчивый и проницательный подросток, нашел общий язык. Юноша также высоко ценил своего учителя (Plut. Alex., 8): "Александр... восхищался Аристотелем и, по его собственным словам, любил учителя не меньше, чем отца, говоря, что Филиппу он обязан тем, что живет, а Аристотелю тем, что живет достойно" (пер. М.Н. Ботвинника и И.А. Перельмутера).

Итак, воспитание знатных македонян, вообще, и Александра, в частности, полностью соответствовало греческому образованию ⁽²⁾, что свидетельствовало о сильной эллинизации македонского двора. Когда будущему царю исполнилось 16 лет (340 г. до н. э.), Филипп стал активно привлекать его к государственным дела, готовя себе наследника, и, соответственно, занятия Аристотеля с Александром практически прекратились. Это время было для Александра периодом практического обучения, которое по возрасту соответствовало греческой эфебии (последней, насколько можно судить по источникам, тогда не существовало у македонян). После отправления Александра в Восточный поход (334 г. до н. э.) между учеником и учителем продолжалась интенсивная переписка. Их добрые отношения сохранялись вплоть до смерти родственника Аристотеля историка Каллисфена, который сопровождал царя в Восточном походе. Каллисфен, из-за своих речей, попал в немилость к Александру, после чего погиб в заключении в 327 г. до н. э. (Plut. Alex., 8). Такова, вкраце, история взаимоотношений царя и философа.

Обучал ли Аристотель своего ученика военному делу? Вопрос не простой. С одной стороны, по понятиям древних, военная наука входила в состав философии и платные учителя, софисты, обучали, кроме всего прочего, своих учеников также и тактике – основному, по их мнению, предмету в военном деле (ср.: Xen. Cyr., I, 6, 12-14). С другой стороны, Аристотель специально не изучал военные вопросы: в длинном списке его сочинений военных произведений нет (Diog. Laёrt., V, 1, 21-27). Однако, занимаясь политическими проблемами, философ должен был уделять внимание и военной стороне вопроса (см.: Aristot. Athen. pol., 42; Polit., IV, 10, 10). Впрочем, в данных случаях речь могла идти лишь об организации армии и военной службы. Нам известно, что Аристотель написал "Письма к Александру" в четырех книгах (Diog. Laёrt., V, 1, 27), в которых он направлял царя на героические деяния (Cicer. Ep. ad Att., XII, 40, 2 (589, 2); XIII, 28, 2 (609, 2); Aristot. Epist. Testim., 2c; 13a; 14-15; Epist., 4-6 (Plezia)). В этих письмах речь могла идти и о военных вопросах и даже об определенных советах учителя ученику. Плутарх (De Alex. virt., 1, 4) отмечает, что Александр, отправляясь на войну против Персидской империи, "имел в начале похода указаний от Аристотеля больше, чем от своего отца Филиппа". Впрочем, в данном пассаже, возможно, имелись в виду определенные социально-философские наставления. Так, например, известен совет Аристотеля молодому царю поступать с варварами как господин, а с эллинами как наставник (Plut. De Alex. virt., 1, 6 = Aristot. Epist., 6a (Plezia)).

Представляемое вниманию читателя сочинение является, вероятно, риторическим упражнением анонимного поклонника Аристотеля, может быть, последователя перипатетической школы. Время написание работы определить достаточно сложно. Стоит обратить внимание на практически дословное совпадение описания способа натягивания лука в нашем произведении и у Прокопия Кесарийского (около 500-после 565 гг.). Поэтому нельзя исключить знакомства анонимного автора с этим византийским историком или с неким общим первоисточником. Далее, автор упоминает Евфрат, текущий по стране парфян, а не ассирийцев, мидян или персов. Парфянами же в первые века новой эры называли население царства Аршакидов или, позднее, Сасанидов. Кроме того, бросается в глаза плохое знание автором эллинистических военных реалий, которые, благодаря тактикам, были достаточно хорошо известны еще в императорском Риме. Можно отметить и некоторые терминологические особенности языка, которые характерны для византийской лексики. Так, бой назван πόλεμος (§ 3), пельты – πελτάρια (§ 6). Таким образом, можно предположить, что произведение написано достаточно поздно, примерно в VI в. Отмечу, что данная датировка весьма приблизительна и нуждается в дальнейшей корректировке.

Согласно названию, данное сочинение предназначалось для устной декламации. Вероятно, эта речь не была парадоксальным сочинением, т. е. произведением, в котором факты были "вывернуты наизнанку". Первоиздатель текста Ж.Ф. Буассонад, отмечая стилистические шероховатости сочинения, указывает, что "автор был более опытным в тактике, чем в грамматике" ⁽³⁾. Однако аноним был достаточно далек от военного дела и, тем более, он не был военным специалистом. Он был плохо знаком даже с теоретическим и тактическими трактатами или даже совсем их не читал: в сочинении много путаницы и мало военных терминов, – в основном, дается их некий эквивалент или описательное значение. Автор, очевидно, верил, что Аристотель научил и Филиппа, и Александра военному делу и, таким образом, именно этот философ был вдохновителем их военных побед. Следовательно, вслед за Г. Кёхли и В. Рюстовым, данное сочинение можно рассматривать как своеобразный литературный курьез ⁽⁴⁾.

Естественно, войско Филиппа и Александра обучали греческие военные специалисты, а не Аристотель своими советами. Так, нам известен один такой военный специалист – аркадянин Харидем, который обучал македонскую пехоту плотному строю (Schol. ad Hom. Il., XIII, 152). Сам же Александр обучался военному делу на практике у опытных полководцев, ведь в то время не было специальных военных учебных заведений. Вспомним, что во время битвы при Херонее (336 г. до н. э.) Александр – командир конницы левого фланга – подчинялся Антипатру – командующему всем левым крылом армии Филиппа (Diod., XVI, 85, 5; 86, 1).

К последней четверти IV в до н.э. дидактические сочинения по военному делу только стали появляться (труды Симона, Гипполога, Ксенофонта, Энея Тактика), а чисто тактических произведений, видимо, еще не было вообще. О каких-то новациях Аристотеля в теории военного дела мы ничего не знаем, – очевидно, их не было. Также, по-видимому, великий философ не занимался проектированием военных машин для Александра, о которых упоминает автор (§ 3), хотя у Аристотеля было сочинение "О механике" (Diog. Laёrt., V, 1, 26). Александр в походе имел своих специалистов по полиоркетике, Хария и Диада (Athen. Poliorc, 10; Anon. Byz. Poliorc., 238). Таким образом, тезис автора о том, что некие изобретения Аристотеля помогали Александру побеждать врагов, не выглядит убедительным, хотя определенные советы философ все же мог давать своему ученику в письмах. Но следовал ли им Александр?

Перевод данного сочинения является, насколько мне известно, первым переводом с древнегреческого языка на русский. Он сделан по изданию: Köchly H., Rüstow W. Griechische Kriegsschriftsteller. Griechisch und Deutsch mit kritischen und erklärenden Anmenkungen. Teil II. Abt. 2. Leipzig, 1855. S. 212-216.

 Аноним

Из устной речи о том, что вследствие выдумок Аристотеля
царь Александр ставил трофеи и брал города ⁽⁵⁾

 (1) Аристотель, переехав из Македонии в Афины от Александра, сына Филиппа ⁽⁶⁾, посоветовал царю законы, согласно которым тому следует жить, улучшив философией нрав души; и Александр содержал в порядке находящегося на службе и ушел вместе с походом: то с войском, переправившимся через Евфрат, по стране парфян, то, оттуда, с проезжающим через Египет, чтобы захватить Инд ⁽⁷⁾.

(2) И македонянин, каждый день воздвигая ему трофеи, связывался с Аристотелем скорее, чем те наряжались, и радовался, наряду с теми [трофеями], тому, что в соответствие с советом Аристотеля случалась у него победа.

(3) Ибо строи для битв и машины для сопротивляющихся по выдумкам Аристотеля у него составлялись. Следовательно, и лохи у него были в норме ⁽⁸⁾, и фаланги то двоякообращенные, то назадобращенные и затем двусторонние ⁽⁹⁾, и масса войск иногда была соединена в квадратную форму, а затем следовало ее соединить в вытянутую или прямоугольную форму ⁽¹⁰⁾; поворачивала у негопроизносилось приказание, как он хотел: чтобы ураг стал лохагом, а лохаг ушел на место урага ⁽¹¹⁾; а из лоха он составлял то шеренгу, то ряд: ширина составляла шеренгу, а глубина составляла ряд, ибо там [в первом случае] протостат стоял около протостата, а тут [во втором случае] протастат – около второстоящего ⁽¹²⁾. фаланга скорее, чем

(4) Лучше других был лохаг ⁽¹³⁾, а лучше него фалангарх, которого мы, переиначивая это слово, прозываем "стратопедарх" ⁽¹⁴⁾, за ним – ураг и затем – второстоящий, а за ними – полулохит ⁽¹⁵⁾, которого некоторые называют именно "эномотарх" ⁽¹⁶⁾, ибо, если где-либо следовало бы разделить надвое лох и повернуть отделенную половину назад, то полулохит занимает место лохага ⁽¹⁷⁾.

(5) Когда же он [Аристотель] хотел показать врагам то многочисленные лохи Филиппа, то значительно меньшие, чтобы посредством тех [первых], испугав врагов, прогнать их, а посредством этих [вторых], обманув их, завлечь, то тогда он утраивал войско; и если он желал показаться с массой, то на шаг он ставил лохагов друг от друга ⁽¹⁸⁾, а если было мало имеющихся воинов, то он, выставляя верхушку, лишал ее глубины ⁽¹⁹⁾. Поэтому из-за него [Аристотеля] успехи у того [Филиппа] оказывались великими ⁽²⁰⁾.

(6) Аристотель также всю его силу подразделял на конскую и пешую ⁽²¹⁾. А из пехоты одним, псилам, он назначил камни более, чем стрелы, а другим приноравливал панцири и поножи, третьим же дал легкие пельты ⁽²²⁾; также и у конницы оружием ближнего боя являлись мечи скорее, чем копья или ее сариссы (сарисса – македонское оружие, имеющее удлиненный вток и вытянутый наконечник) ⁽²³⁾, а издали она метала дротики или стреляла из лука ⁽²⁴⁾.

(7) А стреляла она из лука, не как лучник Гомера, привлекая тетиву к груди, а ко лбу, натягивая ее к самому правому уху ⁽²⁵⁾, не как Тевкр, скрывающийся под щитом Аякса ⁽²⁶⁾, но и преследуя, и убегая, и идя. И что можно более сказать из того, что Аристотель придумал, а Александр показал делами?

 Комментарии

 1. Подробнее об обучении Александра см.: Шахермайр Ф. Александр Македонский / Пер. с нем. М.Н. Ботвинника, Б. Функа. М., 1986. С. 49-54; Шифман И.Ш. Александр Македонский. Л., 1988. С. 17-18.[назад к тексту]

2. О греческом воспитании и образовании, например, см.: Магаффи. Древнегреческая жизнь / Пер. с англ. М. Стратилатова. СПб., 1879. С. 78-85; Винничук Л. Люди, нравы и обычаи Древней Греции и Рима / Пер. с польск. В.К. Ронина. М., 1988. С. 191-201; Marrou H.-I. Histoire de l'éducation dans l'Antiquité. Paris, 1965². P. 218-322.[назад к тексту]

3. Anecdota Graeca, e codicibus regiis descripsit, annotatione illustravit J.F. Boissonade. Vol. I. Parisiis, 1829. P. 172, n. 3.[назад к тексту]

4. Köchly H., Rüstow W. Griechische Kriegsschriftsteller. Teil II. Abt. 1. Leipzig, 1855. S. 29.[назад к тексту]

5. В индексе сочинений Парижского кодекса 396, где содержится данное произведение, его название следующее: "Из произнесенной устно речи о том, что вследствие выдумок Аристотеля царь эдонов (sic!) Александр производил машины и победы и брал города". Отметим, что в данном названии вместо "царь эдонов" – фракийского племени в устье реки Стримон, – очевидно, должно было стоять "царь македонян" (см.: Anecdota Graeca. P. 172, nota; Köchly H., Rüstow W. Griechische Kriegsschriftsteller. Teil II. Abt. 2. S. 212).[назад к тексту]

6. Аристотель переехал из Македонии в Афины в 334 г. до н. э., где пребывал вплоть до 323 г. до н. э., затем он из-за своих промакедонских настроений вынужден был бежать в Халкиду на Эвбее, где и умер.[назад к тексту]

7. Маршрут похода Александра указан анонимом непоследовательно: Александр сначала покорил Египет, а затем двинулся в глубь Азии, перейдя при этом Евфрат. Кроме того, нельзя исключить и того, что автор в данном пассаже имел в виду не Индию, а Аксум, который в поздней античности и раннем средневековье иногда назывался Внутренней Индией (Берзина С.Я. Мероэ и окружающий мир. I-VIII вв. н. э. М., 1992. С. 260). Впрочем, это маловероятно.[назад к тексту]

8. Г. Кёхли, в соответствии с текстами тактик, исправляет чтение данного слова в манускрипте на "соразмерными" (σύμμετροι). Аноним начинает свой обзор с лохов – базовых подразделений древнегреческой, а позднее эллинистической, пехоты.[назад к тексту]

9. Подобными названиями обозначали расположение крыльев или более мелких подразделений фаланги на марше. Фаланга при этом была, как обычная, так и, чаще, двойная дифиланга, т.е. фаланга, состоящая из двух колонн по 16 рядов в каждой. Всего было четыре способа марша, из которых в трактате упоминается лишь три. Отметим, что автор достаточно произвольно обращается с военными терминами. Первое название "двоякообращенные" – δίστομοι не употребляется как термин в эллинистических тактиках. Вероятно, оно соотносится с термином ομοιόστομος – "подобнообращенная" дифаланга. В этом построении для марша все лохаги в обеих колоннах стояли или справа, или слева. Другой вариант отождествления с "различнообращенной" дифалангой (у которой лохаги на одном крыле стояли справа, а на другом – слева), на мой взгляд, менее возможен. "Назадобращенная" дифаланга представляла собой две колонны, в которой ураги были построены с внешних сторон, а лохаги – с внутренних. В "двустороней" дифаланге, наоборот, лохаги стояли извне, а ураги – внутри. Подробнее см.: Asclep. Tact., 11, 3-4; Ael. Tact., 36, 7-37, 5; Arr. Tact., 29, 1-4.[назад к тексту]

10. Здесь автор переходит к описанию построения армии на поле боя и на марше. Опять же аноним не употребляет специальных военных терминов. Первый строй в тактиках именуется πλινθίον ("кирпичик"), он представлял собой квадратное каре. Прямоугольное (ετερόμηκες) построение называется в тактиках πλαίσιον ("четырехугольник") и являлось четырехугольным каре. Специального вытянутого (πρόμηκες) построения войска в тактиках нет. См.: Asclep. Tact., 11, 6; Ael. Tact., 37, 8-9; Arr. Tact., 29, 7; Psell. Tact., 13.[назад к тексту]

11. Речь идет о быстром контрмарше по рядам. Цель контрмарша: развернуть строй, если враг появился с тыла. Для подобного перестроения нужна была особо тщательная выучка войск, которой славилась македонская фаланга. В античных тактиках было три вида этого маневра: лаконский, хоровой и македонский. В данном случае автор говорит о втором виде перестроения. в котором лохаг и ураг менялись местами, разворачивая затем свою фалангу. См.: Asclep. Tact., 10, 13-16; Ael. Tact., 27-28; Arr. Tact., 23-24.[назад к тексту]

12. Способ составления шеренг автор привел на примере первой шеренги. В македонской фаланге протостат (πρωτοστάτης) – первый воин в ряду – это командир лоха, лохаг. Протостаты, следовательно, составляли первую шеренгу. Относительно составления ряда автор ограничивается примером первых двух воинов в ряду. За протостатом стоял воин, который в эллинистических тактиках называется "эпистат" (επιστάτης) – "позадистоящий", однако наше сочинение называет этого воина достаточно редким словом (вряд ли термином) δευτεροστάτης – "второстоящий". О последнем слове подробнее см.: Bosworth A.B. Arrian and the Alani // Harvard Studies in Classical Philology. Vol. 81. 1977. P. 239-240.[назад к тексту]

13. Традиционное мнение тактик: лохаг, командир лоха, должен быть лучшим в своем подразделении. Поскольку главнейшая обязанность лохага состояла в направлении движения лоха при атаке, то он должен быть не только опытным, но и достаточно храбрым и сильным (Asclep. Tact., 3, 5; Ael. Tact., 5, 5; 13, 1; Arr. Tact., 5, 6; 6, 5; 12, 1). Вероятно, лохаг, как и пикенер первой шеренги в баталиях XVI в., имел лучшее защитное снаряжение, чем его подчиненные. Естественно, лохаг получал и повышенное жалование, по всей видимости, двойное (Arr. An., VII, 23, 3-4).[назад к тексту]

14. Согласно тактикам эпохи эллинизма, фалангарх был командиром четвертой части фаланги гоплитов, который также назывался стратегом (Asclep. Tact., 2, 10; Ael. Tact., 9, 8; Arr. Tact., 10, 6-7). Стратопедарх (στρατοπεδάρχης) – в римское время так обозначали префекта лагеря (Jos. B.J., II, 544; VI, 237; ср.: II, 556; Arr. Ac., 2). На каком основании аноним сопоставляет эти две должности, не ясно.[назад к тексту]

15. Согласно традиционной точки зрения, изложенной в тактиках, наиболее доблестным в лохе должен быть лохаг, вторым по своим боевым качествам был эпистат, а затем – воин, стоящий третьем в ряду. Ведь именно на первые две-три шеренги македонской фаланги приходилась основная тяжесть боя (ср.: Diod., XVII, 26, 4). Ураги и полулохиты также должны отличаться опытностью и сообразительностью (Asclep. Tact., 3, 5-6; Ael. Tact., 5, 5; 13, 1-5; Arr. Tact., 12, 1-5; 6, 5). Наш автор достаточно оригинально расставляет по своим качествам офицеров фаланги: фалангарх, лохаг, ураг (замыкающий), эпистат, полулохит.[назад к тексту]

16. В рукописи ошибочно: "называют эномотией". Возможно, автор сочинения действительно плохо различал название самого подразделения и его командира. В тактиках лох делился на две димойрии, а последние делились на две эномотии. Следовательно, эномотарх был комадиром четверти лоха (Asclep. Tact., 2, 2; Ael. Tact., 5, 2; Arr. Tact., 6, 2). В нашем сочинении димойрит назван полулохитом – командиром половины ряда-лоха, т.е. стоящим девятым в ряду из шестнадцати гоплитов.[назад к тексту]

17. Также и при удваивании количества рядов димойрит вставал в шеренгу протостататов.[назад к тексту]

18. Имеется в виду размыкание фронта фаланги. Интервал, упоминаемый автором, шаг (κατα την βάσιν) – не стандартная мера измерения, вероятно, около 70 см. По-видимому, в это расстояние включается и длина фронта самих воинов. Таким образом, данный интервал приближался к обычному боевому македонской фаланги, вооруженной длинными сариссами. Строй фаланги с таким интервалом назывался "плотностью" (πύκνωσις) и составлял два локтя по фронту, включая ширину воинов (Asclep. Tact., 4, 1-3; Ael. Tact., 11, 1-4; ср.: Arr. Tact., 11, 3-4). При таком сплочении фаланга вооруженных по-македонски гоплитов могла сражаться и наступать.[назад к тексту]

19. Речь идет об уменьшении количества шеренг и, соответственно, вытягивании фронта. Тактики III-I вв. до н. э. считали, что македонская фаланга должна иметь восемь шеренг – четыре шеренги уже не годились для боя: не было чувства поддержки сзади и воины могли быть не уверены в силах своей армии перед лицом врага (Arr. Tact., 5, 6; ср.: Asclep. Tact., 2, 1; Ael. Tact., 4, 3). Бойцу же необходимом было чувствовать поддержку его товарищей, что вселяло в него уверенность (подробнее см.: Головин Н.Н. Исследование боя. Исследование деятельности и свойств человека как бойца. СПб., 1907. С. 98-105). Кроме того, в эллинистической фаланге первые пять шеренг должны были выставлять сариссы вперед.[назад к тексту]

20. Действительно, именно для Филиппа более характерны различные военные хитрости (например, см.: Front. Strat., I, 4, 13-13a; III, 3, 5; 9, 8; Polyaen., IV, 2, 8; 2, 21); тогда как Александр предпочитал действовать прямо и открыто, вследствие своей молодости и самоуверенности (Curt., IV, 13, 3-10; Plut. Alex., 31; Arr. An., III, 10, 1-2).[назад к тексту]

21. В данном пассаже автор по-своему мизынтерпретировал сообщения тактик о делении сухопутного войска на пехоту и конницу. Эти рода войск разделялись греками по комплексу вооружения. Конница делилась на катафрактов и на всадников без лат, среди последних были копьеносцы и метатели. Пехота имела три типа воинов: гоплиты, пельтасты и легковооруженные. Подробнее см.: Asclep. Tact., 1; Ael. Tact., 2; Arr. Tact., 3-4.[назад к тексту]

22. Г. Кёхли и В. Рюстов рассматривают данную информацию автора как непонятную. Они считали, что речь шла о трех или, более вероятно, о двух классах воинов: легких с пельтой и тяжеловооружнных со щитом и наступательным оружием (Kцchly H., Rьstow W. Griechische Kriegsschriftsteller. Teil II. Abt. 2. S. 215, Anm. 6). Действительно, аноним из трех видом древнегреческой пехоты упомянул здесь лишь название псилов, создав этим впечатление, что говориться только о них. Но тогда получается, что главным оружием легковооруженных были камни. К тому же они имели панцирь и, почему-то именно поножи (а не шлем, к примеру) и еще легкий щит. (Отмечу, что пельты автор называет поздним обозначением κουφα πελτάρια). Подобные метатели камней нам не известны – на колонне Траяна показан воин в легком вооружении (Cichorius C. Die Reliefs der Traianssäule. Berlin, 1896-1900. Taf. LI). С другой стороны, нам известны пешие лучники в панцире, шлеме, но без щита или же лучники с легким щитом, но без защитного вооружения (критяне: Xen. An., V, 2, 29); см.: Cichorius C. Die Reliefs... Taf. XIX, L, LXX, LXXX, LXXXI, LXXXVI. Мне кажется более вероятным, что автор в данном пассаже перечислил три типа греческой пехоты: псилов, гоплитов и пельтастов.[назад к тексту]

23. Описание анонимом конструкции сариссы говорит о том, что автор считал данное оружие мало знакомым своему читателю. Это, скорее всего, свидетельствует о достаточно позднем времени написания сочинения. Вспомним, что значение данного термина слова менялось и в VI в. это слово уже, очевидно, обозначало только очень длинную пику (Agath., III, 17; Etym. Mag. s.v. σάρισσα; Phot. s.v. σάρισα; Suid. s.v. σάρισσα: "вид греческого дротика, длинное копье у македонян"). Относительно данного пассажа нельзя с точностью утверждать, описывает ли аноним оружие пехоты или конницы, о которой тут идет речь: автор, для иллюстрации своего рассказа, мог описывать и конкретно пику всадника, и сариссу вообще. В коннице Александра, о вооружении которой рассказывается в данном пассаже, лишь фракийские продромы имели сариссу, – по-видимому, копье северобалканского типа (Curt., IV, 15, 13; Arr. An., I, 13, 1; 14, 1). Македонские гетайры были вооружены длинными македонскими пиками со втоками, ксистонами ξυστά, конструкция которых очень похожа на описание анонима(Arr. An., I, 15, 1; 5-6; 16, 1; VII, 6, 5). Единственное известное мне исключение – сообщение Кв. Курция Руфа о сариссе у командира конного отряда Эригия (VII, 4, 36) – следует, очевидно, рассматривать критически, как неточность самого латинского писателя, давшего командиру македонян типично македонское оружие. Тем более, что далее Курций называет это копье hasta (VII, 4, 37). Впрочем, возможно, автор употребил последнее слово просто, чтобы избежать тавтологии. Более того, в период эллинизма, который, к сожалению, достаточно скудно освящен сохранившимися источниками, мы уже не встречаем всадников с сариссами. Конные же копейщики в "Тактиках" именуются копье, конто– или ксистоносцами в зависимости от типа оружия (Asclep. Tact., 1, 3; Ael. Tact., 2, 12; Arr. Tact., 4, 2).[назад к тексту]

24. Автор опять же пишет о коннице вообще. Вместо самого обычного оружия ближнего боя греческого всадника, копья, аноним считает таковым меч – оружие, применявшееся уже после того, как копье сломалось (ср.: Arr. An., I, 15, 8). Отметим, что собственно конные дротикометатили появились в армии Александра только в Иране (Arr. An., III, 24, 1) и набирались они, очевидно, из персов. Даже в эпоху принципата у римлян основным оружием всадников были различного вида копья, хотя, впрочем, Арриан среди своей каппадокийской конницы упоминает в 135 г. "меченосцев" (Arr. Ac., 21).[назад к тексту]

25. Поэмы Гомера – "Библия" древних греков – цитировались чуть ли не во всех сочинениях эллинов. О данном способе натягивания тетивы см.: Hom. Il., IV, 123. Натягивать тетиву к правой груди – типично греческий способ стрельбы из лука, так делали критяне (Schol. ad Hom. Il., VI, 122 (Dindorf. T. III. P. 203)). Известно, что греческий грамматик Неотел (примерно II в. до н. э.) написал книгу схолий к "Илиаде" Гомера о стрельбе из лука в героический период (Schol. ad Hom. Il., VIII, 325 (Dindorf. T. I. P. 285; T. III. P. 361)). В позднеримское-ранневизантийское время, в связи со значительным увеличением роли дальнего боя, вопросы стрельбы из лука стали разрабатываться и теоретически, см.: De arcus usu. Прокопий (Bel. Pers., I, 1, 9-15), сравнивая гомеровских и современных ему византийских конных лучников, указывает, что последние натягивали лук именно так, как описано у нашего автора: "натягивается у них тетива ко лбу, в частности, к самому правому уху" (I, 1, 15). Причем пассажи Прокопия и анонима настолько близки, что возникает впечатление о связи этих двух текстов. Однако не ясно, пользовался ли аноним Прокопием или наоборот (что все же мало вероятно), или же у этих двух авторов был общий первоисточник. Последнее предположение представляется также возможным. Впрочем, нельзя исключить и того, что оба автора просто описывали одинаковые действия аналогичными фразами.[назад к тексту]

26. Знаменитые герои "Илиады" лучник Тевкр и его брат щитоносец Аякс взаимодействуют на поле боя следующим образом: стрелок неожиданно выскакивает из-за щита, стреляет в противника, а затем скрывается обратно. Естественно, подобная тактика характерна для боя воинов небольшими группами. См.: Hom. Il., VIII, 267-272. Данный способ взаимодействия лучника и щитоносца был достаточно распространен. Он известен уже в микенское время, как показывает инкрустация на лезвии меча из четвертой шахтовой гробницы круга А в Микенах (XVI в. до н. э.). Эта тактика применялась и ассирийцами в середине VII в. до н. э., папуасами Новой Гвинеи в середине XX века и т. д.[назад к тексту]

 Иллюстрации

Рис. 1. Различные типы фаланги

Слева направо: А-Б) Подобнообращенная дифаланга – два крыла фаланги, идущие колоннами, в которых лохаги расположены справа – А (или слева – Б). В) Назадобращенная дифаланга – две походные колонны, в которых лохаги идут внутри, а ураги снаружи. Г) Двусторонняя дифаланга – две походные колонны, в которых лохаги идут с внешних сторон. Жирная линия а-а обозначает построение лохагов.

Рис. 2. Построение фаланги каре – "четырехугольником"

Рис. 3. Построение фаланги квадратным каре ("кирпичиком")