Создание Римской Средиземноморской державы оказало глубокое воздействие не только на завоеванные и подчиненные страны и народы, но и на самих завоевателей. Если до заморских завоеваний Италия была захолустьем Средиземноморья, то после них к середине II в. до н.э. она стала одной из передовых стран античного мира.

Особенно быстро меняется ее облик во II в. до н.э., в период завоевания и подчинения Восточного Средиземноморья. В это время на каждые три года в Риме приходилось два триумфа, то есть торжественных празднования самых крупных побед. В Рим и Италию хлынули громадные средства в виде захваченной на войне добычи (в том числе массы дешевых рабов), громадных контрибуций, налогов и других доходов из провинций и подарков от дружественных царей.

Не случайно именно в это время (в 167 г. до н.э.) было отменено взимание трибута с римских граждан, а те из них, кто жил в самом Риме, в особенно удачные годы стали получать хлебные раздачи от государства: хлеб им либо отдавали даром, либо продавали за бесценок. После Ганнибаловой войны и подчинения Цизальпинской Галлии проходили также массовые раздачи земли римским гражданам и италийским союзникам.

Землю, отобранную у галлов, отвели под колонии, в которых ветераны из рядовых легионеров получали небольшие земельные участки, а бывшие офицеры и кавалеристы более крупные наделы. Со временем их хозяйства начинают снабжать полуостровную Италию хлебом, свининой и шерстью, получая взамен оливковое масло (в Цизальпинской Галлии теплолюбивая маслина не росла) и высококачественную ремесленную продукцию.

На земли, отнятые у италийских союзников, перешедших на сторону Ганнибала, в Кампании и Южной Италии, крупных колоний почти не выводили, поскольку власть Рима была там и так достаточно крепкой. Вместо этого они были включены в состав общественного поля и отданы по праву оккупации в наследственную аренду за минимальную плату богатым римским и италийским землевладельцам, которые завели там процветающие земледельческие хозяйства (рабовладельческие виллы), организованные по последнему слову науки, или громадные скотоводческие поместья (латифундии), в которых под надзором рабов-пастухов паслись многотысячные стада овец, коз и лошадей. Зимой они занимали обширные пастбища Южной Италии, а на лето их перегоняли за многие сотни километров на горные пастбища Самния. По всей видимости, латифундий в это время было еще немного, поскольку и сам этот термин появляется значительно позже.

II в. до н.э. это время небывалого строительного бума в Италии, эпоха жадно строящихся. В этом столетии римляне осуществили переворот в строительном деле: они изобрели бетон и начали все более широко использовать обожженный кирпич. Без этих строительных материалов невозможно себе представить современное строительство.

Если раньше стены строили из гладко обтесанных каменных блоков с кладкой насухо, то теперь из обожженного кирпича и бетона. Это дало громадный выигрыш как в прочности, так и в дешевизне строительства и открыло новые конструктивные возможности: римляне отныне широко используют при постройке мостов, акведуков, храмов и базилик арочные перекрытия и купольные своды.

Более 350 мостов, построенных римлянами в разных областях их громадной державы, до сих пор служат людям, вызывая восхищение своим техническим и эстетическим совершенством. Построенный в середине II в. до н.э. Марциев водопровод длиной в 90 километров до сих пор снабжает Рим водой.

Во II в. до н.э. в основном завершается строительство целой сети прекрасных дорог, охватывающей Апеннинский полуостров и Цизальпинскую Галлию, и начинается дорожное строительство в заморских провинциях. Появляются новые и расцветают старые города с великолепными храмами, базиликами, крытыми рынками, театрами и амфитеатрами, со множеством статуй, вывезенных из Греции и Македонии.

В городах местная землевладельческая знать строит себе роскошные особняки, в которых причудливо соединялись традиционные римско-италийские и новые эллинистические черты: в передней части дома находился надменный атрий зала для приема клиентов и официальных церемоний, а за ней располагался заимствованный у греков перистиль окруженный со всех сторон колоннадой и жилыми помещениями тенистый дворик, в котором среди цветов и украшенных статуями фонтанов отдыхали и пировали домочадцы и близкие друзья хозяина.

Быстрее всех остальных городов растет Рим: за полтора столетия его население увеличилось более, чем вдвое, а сам он, по словам Цицерона, поднялся кверху и повис в воздухе, включая теперь в себя, кроме массы богато украшенных храмов, общественных зданий и особняков, многоэтажные жилые дома (инсулы). Для его снабжения построили грандиозные хлебные склады на берегу Тибра и несколько водопроводов, обеспечивавших город водой из отдаленных рек и источников.

Аристократы (нобили) возводили не только роскошные особняки на Палатине и других римских холмах, но и окруженные парками великолепные дворцы в своих поместьях, вызывавшие у современников восторг и изумление, а у потомков восхищение простотой и непритязательностью быта великих предков.

Вместе с дорогами, городами и рабовладельческими поместьями (виллами) расцветают ремесло и торговля, растет роль денежных расчетов. В конце III в. до н.э. серебряный денарий, примерно равный по стоимости греческой драхме, становится в Риме и Италии  основной денежной единицей.

Во II в. до н.э. в большинстве союзных италийских общин исчезает своя монетная чеканка. Римский денарий постепенно получает широкое распространение в странах Средиземноморья. О его популярности во всем античном мире до сих пор напоминают монеты некоторых современных азиатских и европейских государств, называющиеся динарами.

Если раньше ремесло было в значительной мере домашним: в крупных хозяйствах имелись свои ткачи, гончары, кузнецы, а в деревнях то, что не под силу было сделать самим, приобретали у сельских ремесленников (причем не обязательно за деньги), то теперь городские ремесленники, жившие в деревянных хижинах (табернах), служившим им одновременно и лавкой, и мастерской, обеспечивали своей продукцией и города и сельскую округу, а владельцы вилл продавали вино и оливковое масло не только на местных городских рынках, но и за пределами Италии.

В III в. до н.э. предметы роскоши: высококачественные ремесленные изделия, лучшие сорта вин и оливкового масла приходилось ввозить из Греции и эллинистических стран. Во II I вв. до н.э. изделия италийских ремесленников и земледельцев не уступали греческим. Высококачественные италийские вина и оливковое масло, а также расписная керамическая посуда, покрытая лаком, продавались не только в Италии  и Западном Средиземноморье, но с I в. до н.э. и в самой Греции.

Судя по многочисленным останкам кораблекрушений в бассейне Средиземного моря (особенно в западной его половине), после 200 г. до н.э. резко выросли как объем морской торговли, так и грузоподъемность торговых кораблей. Если раньше в большинстве своем они перевозили по несколько десятков тонн грузов, то теперь по несколько сотен.

Римские и италийские негоциаторы успешно вели свои дела во всех странах Средиземноморья. Особенно большим размахом отличались действия компаний публиканов, самые крупные из которых, по словам самих римлян, напоминали государство в государстве. Они обладали не только громадными капиталами, но также общей казной и общими собраниями, высшими должностными лицами, массой служащих, зданиями в Риме и провинциях, собственными почтой, флотом и войском.

Они занимались не только откупами разных государственных доходов, но также ростовщичеством, работорговлей, банковскими операциями. Во главе их стояли самые богатые представители всаднического сословия. Однако в число акционеров входило также множество богатых и влиятельных людей из других сословий, в том числе и сенаторов, действовавших через подставных лиц.

В конце III в. до н.э. на римских монетных дворах ежегодно чеканили один-два миллиона серебряных денариев, а сто лет спустя уже 14 миллионов. Поскольку такое резкое увеличение в обращении денежной массы не вызвало инфляции, можно предположить, что объем производства и торговли также вырос за это время в несколько раз. Это очень высокие темпы экономического роста для доиндустриального общества.

Меняется образ жизни и характер потребления городской землевладельческой знати и богатых негоциаторов. То, что в конце III в. до н.э. считалось богатством, сто лет спустя рассматривалось лишь как скромный достаток. В Риме принимают законы против роскоши, суровые, но совершенно бессильные. Катон Цензор обвинял современников в отказе от скромной простоты и чистых нравов предков, предсказывая гибель городу, в котором за рыбу платят больше, чем за пахотного вола, и вместе с тем превозносил тех, кто за свою жизнь многократно приумножил унаследованное от родителей состояние.

Растет уровень потребления даже рядовых тружеников-горожан. Вместо воды, иногда разбавленной медом, и полбяной каши, за которую греки прозвали римлян кашеедами, их ежедневной пищей становятся печеный пшеничный хлеб и вино. Гораздо чаще, чем раньше, они едят мясо.

Из многочисленных преобразований этой эпохи главным, во многом обусловившим все остальные, был переход Рима от натурального хозяйства к простому товарному производству, от патриархального рабства к классическому.

 

Классическое рабство.

В отличие от патриархального рабства, присущего всем древним и многим средневековым обществам, классическое рабство существовало только в рамках античной гражданской общины, где свободному полноправному гражданину противостоял бесправный и приравненный к вещи раб. Наиболее развитым и зрелым классическое рабство было в тех античных обществах, в хозяйстве которых товарно-денежные отношения играли достаточно заметную роль.

Своего наивысшего развития и распространения классическое рабство достигло в древнем Риме. Во II I вв. до н.э. оно постепенно вытесняет патриархальное рабство и начинает оказывать глубокое воздействие на все области жизни древнего Рима: его хозяйство, общество и культуру. Начиная с этого времени, Рим можно с полным правом называть рабовладельческим обществом.

Утверждение и быстрое развитие классического рабства в Риме было обусловлено как внутренними, так и внешними причинами. Победа плебеев в борьбе сословий привела к отмене в 326 г. до н.э. по закону Петелия долгового рабства для римских граждан и к ограничению долговой кабалы, тем самым был поставлен предел эксплуатации зависимых и неполноправных работников внутри римской общины.

Главной фигурой среди такого рода работников становится отныне приравненный к вещи раб-чужеземец, эксплуатацию которого не ограничивает ни закон, ни обычай. По принятому в первой половине III в. до н.э. закону Аквилия убийство чужого раба, так же как и чужого быка, рассматривалось не как уголовное преступление, а лишь как причинение имущественного ущерба. Провинившийся должен был только заплатить хозяину раба или быка их стоимость. Раб, таким образом, считается частью хозяйственного инвентаря. В агрономическом трактате Теренция Варрона выделяются три вида орудий, входящих в инвентарь поместья: немые (плуги, телеги), полуговорящие (волы, ослы) и говорящие (instrumenta vocalia, то есть рабы).

Нормы эксплуатации рабов зависели не только от их происхождения, обычаев и законов, но также и от условий и характера их труда. Патриархальное рабство предполагает натуральное хозяйство, в условиях которого рабы производили продукцию для непосредственного потребления господина, его домочадцев и работников, то есть то, что экономисты именуют потребительской стоимостью. Поэтому не было особой необходимости в интенсификации хозяйства, в постоянном количественном и качественном росте производимой продукции, а значит и в усилении эксплуатации рабов

Классическое рабство нормально функционирует в хозяйстве, связанном с рынком, в условиях простого товарного производства, когда товаром становится все, кроме рабочей силы, поскольку она не принадлежит работнику. В этом случае рабы производили меновую стоимость, то есть товар, и, следовательно, их господа были заинтересованы в постоянной интенсификации производства и в усилении эксплуатации рабов до предела.

В экономике Рима товарно-денежные отношения утверждаются и развиваются уже в III в. до н.э., но особенно быстро и интенсивно со II в. до н.э. в связи с заморскими завоеваниями и созданием Римской империи. Вместе с ними быстро развивается и проникает во все области жизни классическое рабство.

По подсчетам современных ученых, во II I вв. до н.э. в Италии было два-три миллиона рабов, составлявших примерно треть всего ее населения. Поскольку доля работоспособных людей, участвующих в производстве, то есть так называемого самодеятельного населения среди рабов была гораздо выше, чем среди свободных, а рабы, как правило, были заняты в самых передовых типах хозяйства и в ключевых областях общественной жизни, то их значение в развитии хозяйства и общества было намного больше, чем их относительная численность.

Таким образом, хотя раб считался вещью или в лучшем случае человеком, стоящим вне общества, фактически он являлся ключевой фигурой этого общества, без которой его дальнейшее развитие было невозможным.

Рабовладельческая вилла. Все рабы подразделялись на сельских и городских. Римляне называли их соответственно сельской и городской фамилией, а их господина нередко именовали отцом семейства (pater familias).

Большая часть рабов была занята в сельском хозяйстве, главной отрасли производства. В земледелии основным типом рабовладельческого хозяйства было связанное с рынком поместье средних размеров рабовладельческая вилла. Ее расцвет в Италии приходится на II в. до н.э. I в. н.э.

Отличие виллы от крестьянского хозяйства заключалось в том, что она позволяла помещику и его домашним не участвовать ни в производстве, ни в постоянном управлении хозяйством, а только осуществлять общий контроль над управлением. На вилле они бывали только наездами, а большую часть времени проводили в городе.

Нижняя граница между виллой и крестьянским хозяйством проходила на уровне 40 50 югеров, то есть 10 12 гектаров. Меньшее по площади хозяйство принадлежало уже не мелкому помещику, а зажиточному крестьянину. Верхняя граница между виллой и латифундией, отделяющая богатого помещика от могущественного магната проходила на уровне примерно 1000 югеров. Вилла в отличие от латифундии была легкообозримой и управляемой.

Наиболее рентабельной и распространенной была вилла площадью в 200-300 югеров, которую обрабатывали полтора-два десятка рабов. В таком поместье, как правило, сочетались элементы товарного и натурального хозяйства: одна из отраслей была ориентирована на рынок, а остальные на обеспечение собственными продуктами семьи и рабов помещика.

В главной отрасли хозяйство велось по последнему слову науки хорошо подготовленными рабами-специалистами с самыми лучшими орудиями труда. Производилась продукция высокого качества, востребованная рынком, например, вино или оливковое масло. В остальных отраслях ограничивались самыми необходимыми денежными затратами и трудовыми усилиями.

Всю ремесленную продукцию и большую часть работников хозяину приходилось приобретать на рынке. Таким образом, без постоянных рыночных связей и развитого городского ремесла вилла не могла бы существовать как особый хозяйственный организм.

Хозяйство на вилле было организовано рационально и научно с учетом богатого опыта, накопленного не только римскими, но также греческими и карфагенскими агрономами. Многие римские землевладельцы заимствовали из-за границы, а также выводили в своих экспериментальных питомниках новые сорта растений и породы домашних животных, разрабатывали на практике вместо старинного двуполья сложные севообороты, учились восстанавливать почвенное плодородие с помощью удобрений. Римские агрономические трактаты использовались в качестве руководства европейскими агрономами вплоть до XIX века.

Римляне проявили необыкновенное мастерство в организации труда занятых на вилле рабов, составлявших сельскую фамилию. Она включала в себя три вида рабов: 1) администраторов управляющего поместьем вилика и надсмотрщиков; 2) специалистов квалифицированных пахарей, виноградарей, ветеринаров и т. д.; 3) чернорабочих. Такой состав работников позволял использовать на вилле преимущества рациональной организации труда, специализации и кооперации. В этом отношении вилла превосходила как крестьянское хозяйство, так и хозяйство земледельца-арендатора, трудившегося в появившейся с I в. до н.э. земледельческой латифундии.

Римские агрономы рассчитали необходимые затраты времени на каждый вид работы, например, сколько трудодней требовалось, чтобы вспахать поле площадью в 20 югеров. Вилики обязаны были следить, чтобы рабы всегда укладывались в назначенные сроки. По подсчетам современных ученых, нормы выработки рабов значительно превышали принятые в крестьянском хозяйстве. Это было связано не только с использованием труда специалистов и применением более дорогих высококачественных орудий, но и с хищнической эксплуатацией рабского труда.

Рабочий день раба в среднем продолжался 14-15 часов в сутки, а во время летней страды доходил до 16-17 часов. У них не было ни перерыва на обед, ни выходных дней. И хотя в праздничные дни, посвященные почитанию богов, запрещалось трудиться не только свободным и рабам, но даже рабочему скоту, помещики находили способы обойти этот запрет. Они руководствовались правилом Катона Цензора, автора первого римского агрономического трактата О земледелии: Раб должен или работать, или спать.

На вилле рабы спали в жалких маленьких каморках по несколько человек на одном топчане. Самые опасные и непокорные из них жили в эргастуле, поместной тюрьме, расположенной обычно в подвале. Некоторые из них и спали, и работали в колодках. У сельских рабов, за исключением вилика и одного-двух привилегированных управленцев или специалистов, не было возможности вести семейную жизнь, заводить и растить детей. Кроме вилики сожительницы управляющего-вилика и одной-двух ее помощниц, женщин на вилле не было.

Катон рекомендует хорошему хозяину заботиться о своем рабочем скоте и о рабах: Рабам не должно быть плохо, они не должны мерзнуть и голодать. Судя по рекомендациям римских агрономов, во время полевых работ рабы получали достаточно солидный паек, не уступавший пайку римского легионера, у них была грубая, но удобная теплая одежда, заболевших рабов освобождали от работ и лечили.

Вместе с тем Катон советует, чтобы не держать в хозяйстве ненужного хлама, продавать задешево старого и болезненного вола или раба. По предположениям современных ученых, возраст дряхлости и болезней для сельского раба наступал где то после 30 лет.

Рабы не были единственными работниками на вилле. В период сбора урожая, когда потребность в рабочих руках резко возрастала, помещики привлекали к сельским работам свою городскую фамилию, а также нанимали батраков из разорившихся безземельных крестьян.

Кроме того, часть земли могла сдаваться арендаторам-издольщикам из числа малоземельных соседей, не способных прокормиться с собственного надела. Римские агрономы рекомендуют сдавать соседям в аренду вредные для здоровья болотистые участки, чтобы не губить нужных в хозяйстве рабов. Судя по их советам, каждая вилла была окружена массой крестьянских хозяйств. Добрые отношения с их владельцами были для помещика залогом спокойной и удобной жизни.

Использование на вилле передовой агротехники, самого лучшего хозяйственного инвентаря, преимуществ, связанных с рациональной организацией труда, специализацией и кооперацией, а также доведенная до предела эксплуатация рабского труда позволяли до поры до времени компенсировать его коренной недостаток полную незаинтересованность работников в результатах своей деятельности.

Помещикам труднее всего было иметь дело с рабами-специалистами, знающими и инициативными работниками. Очевидно, для них рабская доля была особенно тяжкой. По словам одного из римских писателей-агрономов, проворство и ум в рабе всегда близки к неповиновению, тупость же и медлительность к добродушию и покорности. Агрономы жалуются, что наиболее умных и сведущих рабов приходится постоянно держать в эргастуле и выпускать на работу в колодках, заставить их добросовестно выполнять сложные трудовые операции, на которые, кроме них, никто не способен, невероятно тяжело.

Со временем помещики начали пытаться заинтересовать нужных им рабов в результатах своего труда с помощью разных льгот и привилегий. Они могли выделить вилику и немногим особенно ценным работникам в пожизненное пользование несколько коз или овец и даже небольшой участок земли. Такое рабское имущество называлось пекулий. Раб с пекулием мог иметь сожительницу и детей, вести какое-то подобие семейной жизни. Однако судя по постоянным сетованиям римских агрономов такие льготы мало помогали. Политика кнута представляется им более надежной в отношении непокорных рабов, чем политика пряника.

Хозяйство на вилле постепенно усложнялось и совершенствовалось, требования к качеству товарной продукции постоянно росли, а вместе с ними увеличивалась потребность в квалифицированных инициативных работниках. Но заставить их работать не за страх, а за совесть, не удавалось ни с помощью колодок, ни с помощью подачек. Это ставило жесткий предел развитию самого передового в условиях древнего мира, совершенного в отношении техники и технологии хозяйственного организма.

Тем не менее благодаря преимуществам, связанным с рабовладельческой виллой, первоначально удалось добиться хороших результатов. С I в. до н.э. по качеству товарной продукции италийское земледелие не уступало греческому. Урожайность зерновых была в среднем сам 10 (в крестьянском хозяйстве сам три, сам четыре), доходность виллы примерно шесть процентов годовых. Такому уровню урожайности и доходности могли бы позавидовать многие российские помещики, жившие две тысячи лет спустя.

Благодаря трудившимся на виллах рабам в течение нескольких столетий Италия переживала небывалый расцвет и, по словам современников, была так засажена деревьями, что казалась сплошным фруктовым садом. Постоянный рост товарной продукции земледелия стал основой для процветания городов и городского ремесла, а вместе с ними и античной городской цивилизации.

Рабы в скотоводческом хозяйстве. Занятые в отгонном скотоводстве рабы также мало походили на своих собратьев из рабовладельческих вилл, как суровые и воинственные горцы-скотоводы на живущих в долинах свободных крестьян.

Тысячи закаленных, крепких вскормленных мясом рабов-пастухов, с детства приученных скакать на лошадях и сражаться с волками и разбойниками, сопровождали насчитывавшие сотни тысяч голов стада, переходившие каждый год с летних пастбищ на равнинах Южной Италии на зимние в горах Самния. Многие из них никогда не видели владевших этими стадами богатых и могущественных магнатов и не были приучены гнуть спину перед кем бы то ни было.

От их мужества, находчивости и знаний зависело благосостояние их хозяев. Крупномасштабное отгонное скотоводство было очень выгодным и вместе с тем чрезвычайно рискованным занятием, поэтому господа стремились расположить к себе рабов-пастухов. Их охотно наделяли пекулиями (обычно несколькими головами скота) и подругами-сожительницами, поскольку свое имущество и своя семья, перспектива со временем выкупиться на волю могли надежнее всего привязать их к господскому хозяйству, заставить работать не за страх, а за совесть.

Суровые и храбрые рабы-пастухи представляли собой ценный капитал и вместе с тем очень опасную силу. По мнению многих римлян, все они были свирепыми разбойниками и смутьянами. Уже в начале II в. до н.э. из-за волнений рабов-пастухов в Южную Италию пришлось послать войско во главе с претором, который подавил эти выступления и приговорил к смерти семь тысяч их участников.