В 418 году патриций Констанций отозвал везеготов из Испании и по­селил их в провинции Аквитания II (на западном побережье Галлии меж­ду устьем Гаронны и устьем Луары), а также в некоторых соседних горо­дах. У нас нет точных сведений о том, где находились эти соседние города. Одним из них была Тулуза в провинции Нарбонна I, и впоследствии она стала столицей везеготских королей. Сальвиан, описывавший эти собы­тия в 440-441 годах, дает нам основания предполагать, что везеготы уп­равляли не только Аквитанией II, но и Новемпопуланой. Это уже преуве­личение, но вполне возможно, что города, дарованные везеготам в дополнение к Аквитании II, находились непосредственно к югу от Гарон­ны. Это предположение частично подтверждается тем, что епископ Ориентий в 439 году выступал в качестве посла от короля везеготов к Литорию и Аэцию. Мы можем сделать вывод, что кроме Аквитании везеготским королям принадлежала полоса земли вдоль южного берега Га­ронны от Тулузы до океанского побережья, не доходившая, однако, до Пиренеев. Кроме того, их власть не простиралась на северный берег Луа­ры. У нас нет ясного ответа на вопрос, расселялись ли везеготы равно­мерно по всей принадлежавшей им территории или же они предпочитали более или менее компактные поселения в отдельных частях своего нового королевства. Когда в 507 году франки Кловиса разгромили их и вытесни­ли из Галльского королевства, везеготы вернулись в Испанию, где они селились компактно. Карта везеготских могильников, относящихся к VI веку или более раннему периоду, показывает, что везеготы жили меж­ду верховьями рек Эбро и Тахо, в треугольнике, ограниченном городами Паленсия, Толедо и Калатаюд, или, иными словами, в провинции Сеговия и соседних провинциях Мадрид, Толедо, Паленсия, Бургос, Сория и Гвадалахара. К сожалению, эти сведения не дают нам ответа на вопрос, как обстояло дело в Галлии с 418 по 507 год.

В 443 году римское правительство, фактическим руководителем кото­рого был Аэций, предложило оставшимся бургундам покинуть Верхнюю Германию и поселиться в Савойе. К сожалению, мы не располагаем ис­точниками, из которых могли бы узнать, где именно в это время находи­лись границы Савойи. Все, что можно сказать, — это то, что она лежала между Женевским озером, Роной и Альпами, что это была большая тер­ритория, включавшая в себя много городов. В 456 году, после падения императора Авита, бургунды с согласия везеготов расширили свои владе­ния в сторону Галлии и поделили земли с галльскими сенаторами, жив­шими в этом регионе. Существует традиционное мнение, что римляне, населявшие Лугдунскую провинцию, пригласили бургундов поселиться среди них. Хотя наш автор датирует это событие временем правления Валентиниана I, что абсурдно, однако это мнение возникло, видимо, не слу­чайно". Второе расширение бургундской территории произошло во вре­мена короля Гундобада (около 480-516 годов), который упоминает об этом одном из своих законов". Археологические следы бургундов, относя­щиеся к периоду до 534 года, когда было разрушено их королевство, были найдены в нескольких местах в департаменте Кот-д'Ор, в одном месте в Саон-э-Луар и в одном месте в Эне.

Наконец, в первой половине V века в южной Галлии были поселены две группы аланов. Одной из этих групп во главе с королем Гоаром Аэций пе­редал земли в окрестностях Орлеана, а вторая группа во главе с Самбидой в 440 году была расселена на agri deserti (пустующих землях) вокруг Вален­сии. На всех этих землях варвары были поселены в качестве федератов, то есть эти поселения должны были служить военным целям. В обмен на зем-:и варвары были обязаны защищать римлян от нападения. В каждом из этих случаев, кроме последнего, поселение производилось по принципу rospitalitas, то есть варвар hospes получал две трети пахотной земли, принадлежавшей римлянину, а также половину пастбищ, лесов и т. д.

Важно осознавать, что расселение варваров было чисто римской поли­тикой. Это не было завоеванием, римляне делали это добровольно. Прав­да, в случае с везеготскими поселениями в Аквитании II требуется уточ­нение. Как это ни удивительно, но уже в IV веке, когда везеготы жили в Залахии и Трансильвании, они так сильно зависели от торговли с римля­нами, что не могли без нее выжить. В 367-369 годах Валент воевал с везеготами за нижним Дунаем. В 367 году он взял инициативу в свои руки.  Пересек Дунай и предпринял несколько походов, однако ему не удалось вызвать противника на битву — при приближении его армии везеготы отступили к подножиям трансильванских Альп, к лесам и голотам, которых было немало в их землях. В 368 году Валент не смог лаже вступить на территорию Готии, так как паводок на Дунае в тот год :ыл необычайно сильным. Однако в следующем, 369 году везеготы не использовали ту же стратегию, которая привела их к успеху в 367 году, они встретились с императором в открытом сражении и были разбиты. После этого они запросили мира, и на этом война кончилась.

Почему они изменили свою тактику и пришли к такому плачевному результату? Наш авторитетнейший источник по этим событиям Аммиан Марцеллин сообщает, что Валент в самом начале войны запретил все тор­говые связи между неприятелем и римскими приграничными провинция­ми и не снимал запрета на протяжении последующих трех лет. Как след­ствие везеготы терпели огромные лишения, так как «им не хватало самых необходимых в жизни вещей». Аммиан также говорит, что долгое пребы­вание императора в их стране сломило боевой дух везеготов, кроме того, присутствие римлян наверняка лишило их части урожая и скота в 367-369 годах, после чего они были не в состоянии продолжать свою стратегию уклонения от врага. Однако Аммиан не утверждает, что основными факторами, вызвавшими нехватку жизненно необходимых вещей среди везеготов, были потеря урожая и скота или же прекращение субсидий, выплачиваемых имперским правительством. Лишения были вызваны прежде всего запретом на торговлю с римлянами. Единственным, что могло предотвратить голодные смерти среди везеготов, было немедленное пре­кращение войны и восстановление торговли. Общественная жизнь везе­готов была устроена так, что они не могли выжить без товаров, импорти­руемых из Римской империи.

Позднее, когда в 376-418 годах везеготы странствовали по просторам римских провинций, их производительные силы наверняка были на еще более низком уровне, чем в 369 году, ведь теперь у них порой не было даже собственной земли, которую они могли бы обрабатывать. Другими словами, во времена Атаульфа и Валии их потребность в торговле с Ри­мом была так же насущна, как и во времена Атанариха и Ульфилы. Рим­ское правительство об этом хорошо знало и в 414 году сочло, что пора применить это знание на практике. Констанций, штаб которого находился в Арле, осадил с моря Нарбоннскую Галлию, где тогда находились везе­готы, и строго запретил любую торговлю с ними.

Поселение Атаульфа в провинции Нарбонна I рассыпалось мгновенно. Его воины бежали в Барселону. Но блокада продолжалась и в Испании. Среди везеготов начался массовый голод. Они тщетно пытались перепра­виться в Африку, как пытался это сделать Аларих в 410 году. Наконец в 416 году, отчаявшись, они капитулировали перед римлянами. В обмен на 600 000 мер зерна они обязались вернуть Плацидию и сражаться против других варварских племен Испании в качестве римских федератов. Для римлян это был поистине pax optima (наилучший вариант мира).

Великое везеготское нашествие, начавшееся в 376 году, бесславно за­кончилось поражением захватчиков. Сражаясь в Испании в последующие годы, везеготы, видимо, все еще находились под контролем римлян. То, чего Констанций смог добиться в 414-416 годах, он, несомненно, с тем же успехом мог бы сделать ив417, ив418 году: и в эти годы он так же легко мог бы голодом вынудить их к покорности. Но он этого не сделал. Вместо этого он вызвал везеготов из Испании, где они еще не до конца справились с вандалами, и поселил их в Аквитании П. Наши источники нигде не говорят о том, что уход из Испании и поселение в Галлии были задуманы самими везеготами или что у них был выбор — нет, они были «вызваны» из Испании Констанцием. И хотя у нас нет основа­ний полагать, что они были недовольны его приказом, все же это решение не было инициировано ими. Расселение везеготов в Аквитании было осоз­нанным и добровольным шагом римского правительства.

Подобным же образом расселение бургундов в Савойе состоялось бла­годаря Аэцию, и, насколько мы знаем, при принятии этого решения с вож­дями варваров не консультировались. В 437 году бургунды понесли такое сокрушительное поражение от гуннов, что падение их королевства, столицей которого был Вормс, навсегда осталось в литературе германских народов. На следующие шесть лет они полностью выпадают из истории, и писавший в 440-441 годах Сальвиан, который чрезвычайно интересо­вался жизнью варваров в Галлии, никогда их не упоминает и даже не намекает на их существование. Нет сомнений, что в эти шесть лет они, с точки зрения римского правительства, считались народом малоинтерес­ным и не представлявшим никакой военной ценности. Однако, безо вся­кой очевидной причины, власти Империи неожиданно отозвали остав­шихся бургундов из провинции Германия I и поселили их в Савойе как hospites. Невозможно поверить, что после катастрофы 437 года бургунды были способны оказывать какое-либо давление на римлян или как-то по­влиять на решение об их переселении в Савойю. Это также было чисто римским политическим решением.

Поселения, созданные Констанцием и Аэцием, нельзя рассматривать в качестве компромисса между Римом и варварами. Что заставило сначала Констанция, а потом Аэция пойти на этот странный шаг? Наверняка ведь и в 418, и в 433 можно было предсказать, что если поселенцы пойдут на римлян войной, то имперская казна неминуемо лишится доходов от двух регионов, пока поселенцы не будут вновь усмирены. Впрочем, даже при установившемся благополучном положении казна все же теряла деньги, так как земли везеготских hospites, судя по всему, не облагались налогами. (Что касается бургундских hospites, то здесь картина не совсем ясна.) Кро­ме того, условия hospitalitas предполагали, что землевладельцы-римляне в двух этих регионах лишаются существенной части своих доходов от арен­ды. Тем не менее нам неизвестно о каких-либо выступлениях протеста со стороны землевладельцев Аквитании II и Савойи, хотя обычно владельцы земли неохотно расстаются со своими доходами, тем более что по услови­ям hospitalitas варвары во многих случаях поселялись в их домах.

Правда, одна из групп аланов столкнулась с сопротивлением римских хозяев и подавила его. Но аланы были непохожи на германцев. До того как гунны напали на них около 370 года, аланы были скотоводческим народом, кочевавшим в степи к востоку от реки Дон. Трудно был ожидать, что они захотят стать оседлыми землевладель­цами и заниматься земледелием, о котором ничего не знали. Так что если этот первобытный народ и вступил в конфликт со своими римскими consortes, то это не значит, что и германцы, народ сравнительно более цивилизованный, также не могли ужиться с римлянами. Что касается имен­но германцев, то мы не знаем ни об одном серьезном столкновении меж­ду ними и римскими землевладельцами. Римляне передали им часть сво­их владений и доходов добровольно и без колебаний. Если бы hospitalitas противоречила их интересам, то Аэций, стоявший на их стороне, не стал бы навязывать им эти условия в 443 году, и у нас нет оснований думать, что Констанций в 418 году меньше заботился об их интересах, чем позд­нее Аэций. Трудно отделаться от впечатления, что и Констанций, и Аэций приняли такое решение потому, что им угрожала какая-то серьезная опас­ность. Они согласились отдать так много, чтобы не потерять все. В чем же заключалась эта опасность?

Землевладельцы, которых затронула реформа, были известными галло-римскими сенаторами, а не мелкими куриалами. Наши источники ясно говорят о том, что именно с «галльскими сенаторами» бургунды делили землю в 456 году. Можно предположить, что поместья более мелких землевладельцев вообще не подлежали разделу по hospitalitas. Ведь чем меньше было поместье, тем менее выгодно это было для варвара-«гостя» и тем реальнее была для римского хозяина угроза полной экспроприации. Но ни Констанций, ни Аэций, ни даже Гундобад, король бургундов, или Теодерих Везегот не ставили своей целью эксп­роприацию римских поместий. Человек, владевший 25 римскими акрами земли, считался куриалом, и владения многих куриалов этими акрами и ограничивались. Если бы этих людей заставили отдать две трети пахот­ных земель, половину пастбищ и т. д., они бы перестали быть куриалами. Но куриалы были настолько тесно связаны со сбором налогов, что если бы по какой-то причине их число значительно сократилось, то скрипучая римская машина сбора налогов окончательно бы развалилась. Ни Кон­станций, ни Аэций не собирались допускать ничего подобного. Кроме того, и бургунду вряд ли понравился бы подарок в виде крохотного клоч­ка земли. Дело в том, что, по обычаю бургундов, мужчина делил свою земельную собственность между сыновьями, и соблюдение этого обы­чая, при маленьких первоначальных наделах вскоре привело бы к обни­щанию бургундских hospites. Однако в начале VI века бургундские земле­владельцы все еще делили землю между сыновьями. Очевидно, в 443 и в 456 годах им выделили большие участки земли, а значит, поместья, в ко­торых они поселились, были огромными. Конечно, богатейшим римским землевладельцам принадлежало не одно поместье, а несколько в разных частях римского мира. Таких людей не разорила бы передача двух третей одного из галльских владений в руки варваров (или более, чем одного, если им принадлежало несколько поместий в Аквитании или Савойе). Но потеря двух третей каждого из поместий, тем более в плодородной про­винции Аквитания II, была такой жертвой, на которую они вряд ли были бы готовы при нормальных обстоятельствах. Очевидно, что в 418 и 433 го­дах некая серьезная причина заставила именно этих землевладельцев, наиболее влиятельных членов римского правящего класса в Галлии, охот­но согласиться на hospitalitas и поддержать Аэция при проведении этой реформы. Что же это за причина?

Обычная практика имперского правительства заключалась в расселе­нии варваров вблизи от границы, чтобы они могли защищать те районы Империи, которым угрожало нападение со стороны других варварских племен. Так, Феодосии в 328 году расселил везеготов вдоль дунайской границы в провинции Мёзия для защиты этого района от нападений гуннов, находившихся по другую сторону реки; Гонорий, несомненно, рас­селил бургундов на левом берегу Рейна в Германии I для защиты Галлии от франков и аламаннов. Но как объяснить расселение федератов в глуби­не Галлии, на самых плодородных землях Запада или рядом с ними? По­чему Констанций не поселил везеготов, скажем, на верхнем Рейне, где они могли бы вместе с бургундами сдерживать атаки аламаннов? Почему он не отдал им север центральной Галлии, где они могли бы противосто­ять вторжению франков? Аквитания считалась самым сочным куском галльских провинций. Сальвиан говорит, что ее виноградники, ее пастби­ща, ее обильные урожаи делали ее «подобной Раю».

ВIV веке избыток аквитанского зерна направлялся для снабжения рейн­ской армии, и прекращение этих поставок было бы ударом для пригра­ничных римских армий. Римляне могли разрешить варварам поселиться в Аквитании только в том случае, если этой провинции угрожала некая серьезная опасность и другого выхода просто не было. Теперь посмотрим на Савойю. Как мы говорили, точные границы Савойи — спорный воп­рос, однако нет сомнения в том, что в это время Савойя была одним из наиболее важных стратегических районов Западной империи. Там нахо­дились основные альпийские перевалы, и тот, кто контролировал Савойю, контролировал пути, соединявшие Италию с южной Галлией.

Конечно, военная сила бургундов была подорвана в 437 году, но, как видно из дальнейшей истории, они не были уничтожены, и в 443 году при наличии времени вполне могли восстановить свои силы. В этом случае они могли отрезать Италию от Галлии, и даже в 443 году, несмотря на жестокие потери, вряд ли внушившие им любовь к Аэцию и правитель­ству Западной империи, они могли по меньшей мере серьезно повредить линии коммуникаций между долинами По и Роны. Военачальник такого масштаба, как Аэций никогда бы не отдал район первостепенной страте­гической важности в руки своих недавних врагов, если бы над его голо­вой не нависала некая страшная угроза. Какая же угроза заставила прави­тельство Западной империи пойти на риск и расселить везеготов в Аквитании II, а бургундов в Савойе?

Трудно поверить, что какой-либо из варварских народов или группа народов в Империи или вне ее пределов могли вынудить римлян пойти на такие крайние шаги и на такие значительные уступки. Очевидно, что во­енный контингент, размещенный в Аквитании II, не мог служить защитой от франков и аламаннов, находившихся в северо-восточной Галлии и за Рейном. Тот факт, что везеготы были расселены на побережье от устья Гаронны до устья Луары, казалось бы, говорит о том, что Констанций опасался морских разбойников. Но это утверждение не выдерживает кри­тики. Нападения морских разбойников-саксов случались крайне редко и в течение V века не представляли серьезной угрозы для Аквитании, поэто­му вряд ли Констанций пошел бы на риск и неудобства, связанные с рас­селением везеготов, только для защиты от саксов.