Военная служба длилась два года, причем этот срок делился на несколько периодов. Вначале новобранцы проходили обучение, после чего их направляли в гар­низоны, расквартированные по всему Китаю. Некото­рую часть новобранцев после обучения направляли в отдаленные гарнизоны, располагавшиеся в крепостях, которые строили вдоль всех границ империи. Там ус­ловия службы были гораздо тяжелее. Мы не знаем, входила ли данная повинность в обязательную двухго­дичную службу или на границе служили наемные сол­даты.

Основным источником сведений об организации военной службы являются отчеты, которые достаточ­но регулярно направлялись из отдельных гарнизонов, расположенных на северо-западных окраинах Ханьской империи. Определить точную численность армии в этот период достаточно сложно. При регулярном призыве и службе в течение двух лет общее количество находившихся под ружьем могло доходить до милли­она, однако такая цифра, скорее всего, относится толь­ко к тем годам, когда империя вела войны.

За обеспечение армии всем необходимым и про­ведение ежегодных наборов отвечали губернаторы. В империи Западная Хань в каждой провинции суще­ствовали специальные учреждения, обеспечивавшие выполнение воинской повинности, а военными де­лами занимались командующие пограничными ук­реплениями.

Мобилизацию в пределах одной провинции могли объявить местные чиновники, которым требовались солдаты для отражения внешней агрессии или уничто­жения появившейся банды. Ополчением командовал военный комендант. На севере Китая такая система призыва позволяла пополнять постоянные гарнизоны. Обычно провинциальные власти не стремились к фор­мированию огромных регулярных войск. Если бы цен­тральные власти уполномочили губернаторов созывать войска для решения особых задач, то им пришлось бы увязнуть в предписаниях, и все их действия приобре­ли бы формальный характер, ограничившись только составлением бумаг.

Большинство рекрутов служили в качестве пехо­тинцев, лишь небольшая часть направлялась на во­енные гребные суда, охранявшие прибрежные воды или плававшие в речных системах юга. Для службы в кавалерии призывались представители привилеги­рованной части общества, которые не стремились выполнять основную воинскую повинность. Иногда в кавалерию привлекались не осевшие на земле всад­ники-кочевники из пограничных районов Централь­ной Азии. Добровольцы получали базовый рацион, комплекты одежды и вооружения, но им не выпла­чивалось жалованье.

Для проведения специальных военных операций правительство назначало главнокомандующего. Обыч­но им становился опытный военачальник, которо­му присваивали соответствующий придворный титул. Одновременно ему вручали императорское предписа­ние, в котором указывалась задача или территория, по которой ему предстояло вести свои войска. Если пла­нировалась менее значительная операция, то назна­чался младший чиновник или полковник. В каждом конкретном случае правительство направляло мест­ным властям специальные инструкции, требуя предо­ставлять в распоряжение командующего нужное чис­ло людей.

Иногда под его началом собирались подразделе­ния, направлявшиеся из различных частей Китая. Такая армия могла состоять из пехоты, кавалерии пограничных гарнизонов и некоторого количества заключенных. Если планировалось выполнение ин­женерных работ, то призывались мужчины, выпол­нявшие трудовую повинность.

Чаще всего для проведения крупных военных опе­раций создавали специальный штаб, состоявший из командиров подразделений, возглавляемый главно­командующим. Во время проведения подобных ком­паний генералам предоставлялась полная самостоя­тельность, они могли выбирать собственную тактику управления войсками. Так, совершенно различались тактики военачальников Ли Куана и Чжэн Пуцзи, которые командовали северным фронтом примерно в 140 году до н. э. Оба генерала были наделены осо­быми полномочиями и получили приказ разыскать и уничтожить армию одного из племен Центральной Азии.

Ли Куан предоставил младшим командирам пол­ную свободу. Не настаивая на жесткой централиза­ции управления войсками, он разрешал размещать лагеря в удобных местах и пополнять запасы воды из местных источников. Однако он требовал жесткого соблюдения необходимых мер безопасности и обяза­тельного патрулирования территории. В целях сохра­нения секретности он до минимума сократил коли­чество письменных донесений в штаб.

Чжэн Пуцзи, напротив, оказался чиновником ино­го склада, он настоял на учреждении регулярного раз­мещения войск в соответствии с планом и несением рутинной охранной службы. Его чиновники непрерыв­но, с утра до поздней ночи, занимались сочинением предписаний, войска не получали ни малейшей пере­дышки. Хотя каждый генерал прославился одержан­ными победами, историк сухо констатирует, что Ли Куана враг боялся намного больше, чем Чжэн Пуцзи. Ясно, кто из генералов пользовался большей популяр­ностью в войсках.

Постоянные вторжения кочевников с юга и северо-запада требовали активной обороны. Для устрашения соседей китайские войска совершали периодические походы в глубь Центральной Азии. Одновременно пра­вительство поощряло рост торговой активности на данных территориях. Повсеместно она приводила к увеличению количества ханьских чиновников; прежде всего, отмечался их рост в ненанесенных на карту и известных своим нездоровым климатом районах, рас­положенных к югу от реки Янцзы. Одновременно про­исходило завоевание Кореи.

Подобные предприятия занимали много времени и требовали значительных материальных и людских ре­сурсов. Растянутость коммуникаций, трудности дос­тавки продовольствия приводили к тому, что ряд кам­паний не удавалось довести до конца. Тем не менее следует отдать должное китайцам, не только планиро­вавшим широкомасштабные экспансионистские ме­роприятия, но и осуществлявшим сложную задачу по объединению нескольких армий, прежде чем начать операцию против врага.

Китайские историки много пишут о войнах, кото­рые вела китайская армия, указывая и количество войск, занятых в различных кампаниях, но, скорее всего, эти цифры завышены и недостоверны. Точную численность войск, находившихся на оборонитель­ных сооружениях, можно установить путем простых расчетов. Между Шофаном и Дуньхуаном находилось 3500 солдат и офицеров. Следует немного увеличить эту цифру, поскольку некоторая часть находилась в резерве за линиями обороны.

Еще один источник — настенные росписи и скульптурные рельефы с изображениями победонос­ных сражений. Приведенное нами ниже описание битвы, вероятно, сделано не на основании свиде­тельства очевидца, а тех картинок, которые достав­лялись ко двору и показывали императрице. На них изображен эпизод битвы между китайскими войска­ми и согдийской армией под командованием полко­водца Чжичжи.

В 36 году до н. э. войска китайцев окружили ук­репленное поселение, в котором находилась ставка Чжичжи, и начали осаду. Ханьские воины могли ви­деть, как их враг разместил свои многоцветные зна­мена на стенах, у подножия которых выстроилась кавалерия. С каждой стороны городских ворот рас­полагались подразделения лучников, не подпускав­ших нападавших на близкое расстояние.

Со стен слышалась одна угроза за другой, наконец около сотни всадников промчались в направлении китайского лагеря, но были отброшены мощным ог­нем лучников. Стараясь немедленно закрепить успех, ханьские воины обрушили шквал стрел на лошадей и стоявших около стен стрелков, вынудив их укрыть­ся внутри.

Под грохот барабанов войска двинулись к город­ским стенам. Каждое подразделение заняло отведен­ный ему участок, блокировав выходы из города. На передней линии выстроились воины, вооруженные тяжелыми щитами, за их спинами шли копьеносцы и лучники, своими стрелами гнавшие врага с башен и зубчатых стен.

Однако перед земляным укреплением находился двойной деревянный частокол, под прикрытием кото­рого вражеские лучники продолжали осыпать осаждав­ших стрелами. Противостояние продолжалось до тех пор, пока китайцам не удалось поджечь частокол стре­лами, намазанными горящей смолой.

Наступила ночь, и враг попытался переломить ход битвы. В ней принял участие сам Чжичжи, появив­шийся на стене в полном вооружении. Его окружало множество женщин, специально обученных искусст­ву стрельбы. Но вскоре ханьская стрела нашла свою цель, и Чжичжи был ранен в нос, а многие из его стрелков убиты. Покинув стену, он вскочил на ло­шадь и помчался в город, чтобы привести подкреп­ление.

Уже было далеко за полночь, когда оставшиеся в живых солдаты противника, которым удалось перей­ти через ров, смогли добраться до стен. С криками они карабкались по ним под восторженные крики своих товарищей, продолжавших из последних сил оборонять город. Когда перед рассветом стрельба утихла и огни погасли, к городу двинулись китай­ские войска, стоявшие в тылу. Под грохот барабанов и гонгов они приготовились к последней атаке, на­ступая под прикрытием своих огромных щитов. По сигналу они начали штурм одновременно со всех сто­рон. Защитники стен скоро не выдержали натиска и сдались. Чжичжи и его ближайшие сподвижники попытались спастись во дворце, вскоре охваченном огнем. К тому времени, когда туда пробились китай­ские солдаты, Чжичжи закололи.

Наше представление о жизни новобранцев полу­чено на основании фрагментов документов, найден­ных в начале XX века на северо-западной окраине Ханьской империи. Начиная примерно со 120 года для защиты торговых путей на севере начали строить линию оборонительных укреплений, которые позже стали частью Великой Китайской стены, протянув­шейся на запад, в глубины Центральной Азии. Ряд крепостей обеспечивал безопасность путей, по кото­рым могли проходить купцы и караваны, дипломаты и сопровождающие. Защиту оборонительных соору­жений должны были осуществлять ханьские войска, основную часть которых составляли новобранцы.

Большинство из них были жители деревень и горо­дов из района Хуанхэ. Чтобы добраться до места свое­го назначения, они должны были совершить шести- или семидневный переход по плодородным долинам, лесам и террасным участкам в верховьях Янцзы. Во время этого длительного марша отвечавшие за ново­бранцев чиновники ревностно следили за дисципли­ной и приучали их к будущим обязанностям.

Скорее всего, к месту дислокации, к границе, но­вобранцы перемещались в составе команд из тех ме­стностей, откуда они происходили, поэтому разлука с родными сглаживалась общением с земляками. Ве­роятно, в то время они еще не представляли себе, в каких условиях вскоре окажутся. По дороге они ис­пытывали совершенно разные чувства: восторгались невиданными пейзажами или замирали от ужаса. Любой неточный шаг на горной тропе мог привести к падению в пропасть. Они проходили через безвод­ные пустыни, где даже после дождей почти ничего не росло, через дремучие леса, где их подстерегали злые духи или дикие звери.

Добравшись до северо-западной окраины империи, где возвышалась Великая стена, новобранцы должны были привыкать к новому суровому климату. Летом здесь стояла невероятная тропическая жара, сменяв­шаяся пронзительно холодными зимними месяцами.

Чем дальше шли новобранцы на северо-запад, тем менее плодородной была земля. Только изредка при­рода оказывалась благосклонной к человеку и позво­ляла ему выращивать просо или ячмень. Если ново­бранцам удавалось встретиться с местными поселенца­ми, особенно в конце их путешествия, то выяснялось, что они жили совсем по-другому, чем на плодородном юге. Жизнь этих людей непосредственно зависела от получаемого урожая, скотоводства или охоты. Да и люди, жившие в горных районах, говорили на другом языке и вообще не были китайцами.

Когда наконец новобранцы прибывали в штаб воен­ного командования, их распределяли: скорее всего,
большую часть от­правляли в не­большие войска, охранявшие сто­рожевые башни, или в военизиро­ванные поселе­ния, специально организованные правительством. Там они занима­лись орошением и вспашкой полей, но получить уро­жаи со скудных земель удавалось лишь ценой ка­торжного труда. Зная из прислан­ных отчетов, где была нехватка людей, командир на­правлял их в эти места. После прибытия новобранцев отправляли на склады, где они получали необходимую одежду и вооружение.             (

Большинство новобранцев оставались в гарнизонах, размещенных в квадратных сторожевых башнях, кото­рые строились в пределах видимости друг от друга и соединялись с помощью высоких земляных укрепле­ний. Обычно башни строили из кирпичей, потом шту­катурили или покрывали белой краской. В некоторых башнях находилось несколько помещений, которые можно было превратить в замкнутые пространства с помощью системы дверей, закрывавшихся специаль­ными засовами. Некоторые подразделения размеща­лись в лагерях перед линией укреплений.

Башни имели высоту от пяти до десяти метров. На наружной стене сооружалась лестница с деревянными маршами и каменными площадками. Каждая окружа­лась зубчатыми стенами для обеспечения дополни­тельной защиты. На верхней площадке башни разме­щались тяжелые арбалеты и катапульты, а также колчаны, набитые стрелами и тяжелыми дротиками. Повсюду были развешаны обращения, призывавшие тщательно прицеливаться и аккуратно обращаться с оружием. На особых крючьях висели мечи и шлемы, здесь же находились запасы жира и клея для поддержа­ния оружия в рабочем состоянии.

Для связи с соседями на каждой башне имелся шест для подъема сигнальных знаков. Днем пользо­вались флагами, а ночью — яркими фонарями. Что­бы обеспечить ежедневные потребности в воде, на башнях ставили большие кувшины. Там, где позво­лял рельеф, вода поступала по специально проло­женным глиняным трубам. В каждой башне была жаровня с углями, на которой постоянно готовили пищу для воинов, а также лекарства. На каждом по­сту имелся запас строительных инструментов и ма­териалов, стрел и дротиков.

Основной задачей воинов было наблюдение за пе­ремещениями вражеских племен, а также организация отпора тем, кто отважится напасть на китайские обо­ронительные рубежи или попытается захватить скла­ды. К приоритетным относили и задачи по поддержа­нию постоянных контактов с соседними постами. Передача сообщений организовывалась таким обра­зом, чтобы о любых нарушениях границы немедленно становилось известно в штабе. Благодаря вовремя пе­реданным сведениям главнокомандующий знал общую ситуацию на оборонительных сооружениях и мог во­время принять необходимые меры.

Обычно посты обменивались между собой сигна­лами с помощью флажков или костров — способ передачи зависел от времени суток. Если нужно было послать срочное сообщение, то поджигали аккурат­но сложенную груду хвороста и дров, которая всегда размещалась позади оборонительных линий. Очевид­но, все новобранцы были знакомы с кодовой сис­темой сигналов. В обязанности офицеров входил так­же осмотр песчаных насыпей, которые специально выравнивались с наружной стороны линий, чтобы мгновенно можно было обнаружить следы проникно­вения людей или животных.

Кроме сугубо военных, солдаты выполняли тамо­женные и полицейские функции. На караванных путях и на дорогах размещались специальные посты для про­хода и проезда на китайскую территорию. Любой, кто хотел пройти через оборонительные линии, должен был предъявить подорожную или другой документ, удостоверяющий личность, а также перевозимые това­ры. Убедившись, что его имя не находится в списке личностей, которых следовало арестовать, и он не пе­ревозит контрабандные товары, офицер вносил его имя в список пересекающих границу. В нем отмеча­лись дата и время поездки, в сокращенной форме обо­значались транспортные средства. После этого проез­жающий мог продолжать свой путь и получал пропуск для проезда внутрь страны.

В обязанности военных входила и доставка прави­тельственной почты. Для этого существовала систе­ма эстафет, послания перемещались от одного поста к другому. Их доставляли специальные скороходы, занимавшиеся переноской свитков деревянных доку­ментов. Срочные донесения, имевшие специальную пометку, доставлялись лошадьми быстрее, чем обыч­ные сообщения военной администрации.

ЧАСТЬ 2