В основном китайские государственные деятели и авторы работ по истории страны с гордостью описы­вают устройство своей империи; вырисовывается кар­тина сложной чиновничьей иерархии. Хотя нам не удастся узнать, насколько их описания соответствуют реальному положению дел, но очевидно, что начиная с ханьского периода империя управлялась с помощью специальной гражданской службы, контролировав­шейся правительством. С первых дней существования китайских империй возникла проблема поиска необ­ходимого числа образованных людей из числа местно­го населения. Они должны были решать серьезные управленческие проблемы и не использовать обще­ственное положение в собственных целях.

Эти задачи решались постепенно в течение многих столетий, в соответствии с особенностями китайско­го общества. Нуждаясь в чиновниках, правительство представляло им жизненное обеспечение в зависимо­сти от занимаемого положения. Материальные блага, привилегии и почести стали выражением разветвлен­ной иерархической системы Китая, которая не имела в течение длительного времени соответствий с государ­ственным устройством других стран.

В законе 144 года до н. э. говорится: «Чиновники управляют населением, следовательно, справедливо, чтобы повозки, в которых они перемещаются, и одежды, которые они носят, соответствовали рангу».

Даже эмблемы существенно различались; в зависи­мости от положения и жалованья чиновник получал золотую, серебряную или бронзовую печать, укра­шенную пурпурными, голубыми, желтыми или чер­ными лентами.

Начиная с V века философы призывают назначать на высшие государственные посты тех, кто наделен соответствующими способностями, а не в порядке на­следования должности от своих предков. К необходи­мым качествам относили честность и ум. Именно они ценились интеллигенцией во время ханьского и после­дующего периодов. Однако, соглашаясь с мнением философов, большинство правителей не следовали ему и назначали на государственные должности людей, руководствуясь конъюнктурными соображениями или другими обстоятельствами.

Однако пропагандируемая философами концеп­ция идеального чиновника повлияла на развитие си­стемы обучения, сочетавшей воспитание моральных принципов с развитием интеллектуальных способно­стей и освоением накопленного опыта.

Бывали и предложения, направленные против най­ма обеспеченных людей или тех, кто стремился извлечь выгоду из своего положения. Опасались, что богатые люди, не обладавшие необходимыми качествами, про­сто купят себе соответствующий чин. Опасения иног­да и оправдывались, но подобным предостережениям не всегда придавалось значение.

С начала ханьского периода разрабатывалась сис­тема отбора подходящих кандидатов, которые могли бы служить в государственных учреждениях. В вер­дикте 196 года до н. э. правителям областей и царств предписывалось направлять подходящие кандидату­ры в столицу, где они проходили соответствующие испытания и затем назначались на соответствующие их способностям посты.

Всего через сто лет каждая область или царство ежегод­но в определенное время от­правляли в столицу несколь­ких претендентов. К середине I века установились соответ­ствующие квоты. Из каждых 200 000 жителей провинции губернатор должен был вы­брать одного кандидата, обла­давшего очевидными мораль­ными принципами и отличав­шегося преданностью семей­ным законам. Кроме того, не­обходимо было представить от шести до десяти человек, разбиравшихся в литературе. К 140 году в столице собира­лось около 200 кандидатов, прибывших со всех концов Китая.

Приехав в столицу, канди­даты держали своеобразные экзамены. Обычно их принимали высшие гражданские чиновники, а в за­ключение испытуемые представали перед императо­ром, который задавал им вопросы и оценивал от­веты.

Информация о процедуре экзамена скудна, неиз­вестны темы, форма проведения (устная или пись­менная). Единственный дошедший до нас фрагмент ханьских законов указывает только на порядок тес­тирования юношей семнадцати лет в чтении и пись­ме. Историки также зафиксировали число чиновни­ков, чья карьера началась, когда после соответству­ющего испытания им присуждался первый, второй или третий класс. Теоретически путь к карьере государственного слу­жащего был открыт для любого члена общества. Рас­сказывают, что примерно в 120 году до н. э. один впос­ледствии известный чиновник разводил свиней, чтобы накопить деньги для обучения. Благодаря своим спо­собностям он сделал блестящую карьеру, став главным советником императора.

Известно множество случаев, когда добивались значительного положения люди из сельской местно­сти или из провинциальных городов. И все же нельзя отрицать, что близость к центральному правительству или происхождение из благородной семьи облегчали путь наверх.

Несмотря на существовавшие законы, чиновники часто рекомендовали своих сыновей на освободив­шиеся должности, так что некоторые посты все же передавались по наследству. Бывали и случаи, когда девушки, очаровавшие императора, добивались сине­куры для своих родственников. Известны и эпизоды, когда человек титул чиновника покупал за наличные.

Во всех этих случаях игра стоила свеч, поскольку речь шла о жалованье, уважении и приобретении вы­соко ценимых социальных и законодательных приви­легий. Государственная служба предполагала также освобождение от тяжелой рекрутской повинности. Неуважительное обращение с чиновником означало нарушение законов, за что полагалось наказание.

После того как представленный провинциальным или дворцовым чиновником кандидат на должность проходил предварительный отбор, его присоединя­ли к группе людей, ожидавших назначения. Иногда при дворе скапливалось до тысячи человек, которые привлекались как многочисленные советники или придворные. Когда появлялась вакансия, то для пре­тендента устанавливали испытательный срок. Если человек проявлял себя с лучшей стороны, то его на­значали на соответствующий пост. В иных случаях испытательный срок мог длиться год. Существовали и другие виды временных назначений.

О других особенностях традиционной китайской государственной службы известно из отчетов. Каждые три года местные власти были обязаны представлять в столицу отчеты и доклады, а также свидетельства о том, как исполняют поручения их подчиненные. В боль­шинстве случаев это краткие формулировки, практи­чески не дающие представления о степени квалифи­кации, качестве работы, об особых навыках и личных свойствах аттестуемого.

Можно только предположить, что иногда в отчеты вносились имена и указывалась должность чиновника. Качество службы характеризовалось как «отличное», «среднее» или «низкое». Определенное место уделя­лось личной характеристике, способностям читать, писать, делать расчеты, уровню знания законов, отме­чался вес и возраст работника и даже расстояние, на котором находился его родной дом от конторы. Отда­ленность, очевидно, в некоторой степени удерживала от коррупции, но, вероятно, не имела никакого значе­ния для высших чинов. Представленные отчеты в ряде случаев становились причиной продвижения по служ­бе или перевода.

Как в центре, так и на местах от занимаемой долж­ности зависело жалованье. Обычно за основу расчетов принимался размер ежегодной выдачи зерна, колебав­шийся от 2000 до 100 пудов. Фактически зерном чи­новники получали только часть жалованья, остальное выплачивалось деньгами, в ряде случаев — рулонами шелка, поэтому вычислить реальную сумму заработка достаточно сложно.

Обычно продвижение по службе происходило по­степенно, от низшей ступеньки к высшей, в ряде случаев автоматически после истечения определен­ного срока службы на конкретной должности. Встре­чались, конечно, особо одаренные или удачливые чиновники, которым удавалось перешагнуть через несколько ступенек, — для этого издавался соответ­ствующий императорский указ.

Перевод или отставка следовали после каких-либо промахов по службе, проявления некомпетентности или при обвинении в преступлении. Через каждые пять дней службы предоставлялся свободный день для отдыха, при необходимости можно было вос­пользоваться отпуском по болезни. Когда человек уходил в отставку по достижении преклонного воз­раста, ему обычно преподносили щедрый подарок в виде большой суммы денег или рулонов тканей. Как правило, бывшему чиновнику назначали пожизнен­ную пенсию, известны случаи, когда она устанавли­валась в размере трети его жалованья.

В ханьском Китае, равно как и в более поздние периоды, отдельную группу составляли придворные ученые, государственные служащие. Кандидатов в чиновники обучали прежде всего как ученых, а за­тем прививали административные навыки. Человек вполне мог подняться с низших ступеней службы в провинции и стать чиновником центральной адми­нистрации. Возглавив один из девяти департаментов или заняв более высокий пост, он уже получал пра­во решать проблемы, которые существенно отли­чались от рутинных задач провинциального служа­щего.

Теперь он участвовал в формировании политики и принятии решений, которые могли иметь серьезные последствия и даже изменить ход событий в импе­рии, и во многом определяли культурную политику для остальной части Китая. Сознание своего могуще­ства вызывало чувство гордости. Чиновников уважа­ло и все население, считая ценнейшим обществен­ным достоянием, они получали вознаграждение день­гами или земельным наделом.

Отношения между чиновниками определялись же­сткими правилами, где регламентировались обязатель­ные связи, способы обращения к старшему или млад­шему коллеге, формулировки письменных сообщений, даже правила поведения в обычной жизни и ношения одежды.

Младшие по званию чиновники и в центре и на местах большую часть времени проводили в учреж­дениях, где получали документацию от других своих коллег. Они опрашивали население, составляли док­лады о происходящем, вершили правосудие, если их призывали участвовать в судебных заседаниях, со­ставляли отчеты о сборе налогов или готовили пред­ложения для высших инстанций.

Дома чиновников практически ничем не отлича­лись от усадеб богатых горожан: те же высокие заборы с внушительными воротами, просторными внутренни­ми дворами и затененными жилыми помещениями. Обычно постройки симметрично располагались вдоль линии, чтобы посетитель, которого допустили к значи­тельному лицу, преисполнился уважения и восхище­ния, глядя на богатую усадьбу и образцовое хозяйство, чтобы лишний раз напомнить о привилегированном положении чиновника и конечно же внушить мысль о той ответственности, которая неразрывно связывалась с исполнением служебных обязанностей.

Каждый чиновник занимал совершенно опреде­ленное место в обществе и служил своему импера­тору. Обычно слуги или рабы освобождали его от бытовых обязанностей, поэтому он мог лучшим об­разом проявить себя на службе.

После назначения на одну из высоких должнос­тей, требовавших присутствия на аудиенциях у им­ператора, вся жизнь чиновника подчинялась строго­му придворному распорядку, его доставляли во дво­рец на носилках, убранство которых соответствова­ло статусу чиновника, и только к определенным дворцовым воротам в строго установленное время, соответствующим образом одетого, в головном убо­ре с лентами — знаками отличия своего учреждения, обязательно с личной печатью, удостоверяющей пол­номочия, в сопровождении слуг с флагами.

Спустившись с носилок, чиновник должен был пройти оставшуюся часть пути пешком, чтобы выка­зать уважение императору и продемонстрировать рев­ностное отношение к своим обязанностям. Исключе­ние делалось только для самых пожилых чиновников, которым было трудно ходить. Их приносили в зал на носилках, и им оставалось только занять свое место перед лицом Сына Неба.

За четырехсотлетний период правления Ханьской династии характер и принципы общественной жиз­ни значительно менялись: честность уступала место коррупции, когда лишь несколько близких к трону семей регулировали назначение на должность и сами экзаменовали претендентов на место. Конечно, это­го утаить было нельзя, как и характер исполнения чиновниками своих обязанностей.

Отметим один типичный случай. Примерно в 80 го­ду до н. э. правительство решило осуществить стро­ительный проект, который потребовал перемещений огромного количества песка и гравия. Для выполне­ния работ потребовалось нанять у владельцев тележки с быками, чтобы перевезти 30 000 партий груза. Каз­на решила выплатить за каждую перевозку 1000 мо­нет, но отвечавший за проект чиновник смог изме­нить цену — увеличить ее до 2000 монет и получил чистую прибыль в 30 миллионов монет. Завистники донесли об этом его начальству, и виновный был наказан. Отмечались также случаи самоуправства со сторо­ны местных губернаторов по отношению к населе­нию. Но какими бы деспотичными ни были власти, их руководство часто предпочитали насилию или без­законию. Когда наступала пора безвластия, влиятель­ная местная семья начинала терроризировать безза­щитное население, прибегая к услугам наемных банд или вооружая своих сторонников.

Любопытно, что каждый случай злоупотреблений, отмеченный в записях, сопровождается рассказом об ответственном чиновнике, который скрупулезно вы­полнял свои обязанности и был предан своему делу. В те времена школьные учреждения существова­ли для того, чтобы обучать будущих государственных служащих, их посещали в основном сыновья чинов­ников или других высокопоставленных лиц. Откры­тие таких школ в столице можно проследить по за­писи, сделанной младшим чиновником примерно в 120 году до н. э.

Особое значение придавалось развитию умственных способностей, поскольку в первую очередь именно это качество требовалось для назначения на должность. Иногда объявляли дополнительный набор учеников, чтобы доукомплектовать квоту кандидатов, которые должны были пройти на первую, вторую или третью ступени.

Встречались прогрессивные чиновники, которые учреждали такие же школы в провинциях. Некоторые из них заботились о том, чтобы подобрать перспек­тивных молодых людей и отправить их учиться в сто­лицу Чанъань (начиная с 202 года до н. э. по 8 год) или Лоян (с 25-го по 220 год). Бывало, эти молодые люди возвращались в свои родные селения и усадь­бы, вызывая восхищение и гордость своих родных и односельчан. Иногда им завидовали, поскольку они очень отличались от тех, с кем играли и дружили в детстве. Они выделялись правильной речью, манерой поведения и чувством достоинства, ибо, как жители столицы, уже обладали определенной властью.

Известно, что в ханьский период открывались и частные образовательные учреждения. Иногда их уч­редителем становился известный ученый, увлекав­ший учеников и последователей системой препода­вания или своими взглядами на мир. Рассказывают, что у некоторых наставников число учеников дохо­дило до сотни. Из таких школ вышли некоторые из­вестные государственные деятели ханьского периода.

Обычно в Китае обучение начиналось с восьми­летнего возраста, но далеко не всегда. Прежде всего обучали навыкам чтения и письма, поэтому в первые годы обучения основным предметом была каллигра­фия — совершенствование написания иероглифов (более подробно об этом говорится в главе 7).

Стремясь помочь школьнику, китайские ученые составляли специальные прописи и списки трудных слов с толкованиями их смысла. К концу периода Западной Хани в императорской библиотеке храни­лось около сотни подобных сочинений. Они содер­жали списки иероглифов, которые обозначают пред­меты одной и той же группы, например понятия, относящиеся к дому, жилищу, усадьбе, месту жи­тельства, строительству.

Эти перечни иероглифов помогали учащимся в ра­боте над классическими или священными текстами. Важное место среди них занимали те, которые тра­диционно связывались с именем Конфуция (551 — 479 годы до н. э.). На самом деле отдельные тексты были написаны гораздо раньше, но также высоко це­нились благодаря изложенным в них моральным ус­тановлениям и описаниям традиционных способов управления государством.