По мнению большинства государственных деятелей Ханьской эпохи, рай на земле — это мир и изобилие, общее согласие, вмешательство властей в повседнев­ную жизнь людей должно быть минимальным. Конеч­но, правительство осуществляло властные полномочия и располагало средствами принуждения, но их следо­вало применять как можно деликатнее.

Следовало также свести до минимума привлечение к общественным работам, чтобы население могло за­ниматься своими делами, тогда и у правительства не возникало бы проблем, а все слои общества наслажда­лись бы изобилием, соблюдали закон и порядок.

Подобная форма идеального устройства государства резко контрастировала с реальными условиями, а так­же с многочисленными выступлениями и протестами против произвола ханьских правителей и чиновников. В некоторых источниках ярко изображается контраст между процветанием власть имущих и нищетой про­стого народа. Изобличается непомерная алчность ну­воришей, составивших свое материальное благополу­чие торговлей и другими путями.

Пытаясь объяснить причины общественного недо­вольства, государственный деятель, живший во второй половине I века до н. э., перечисляет несколько фак­торов. Прежде всего это частые неурожаи, вызванные наводнениями или засухами. Иногда они опустошали целые районы, и жители были вынуждены уходить с обжитых мест, чтобы не погибнуть от голода. Послед­ствия массовых миграций были такими серьезными, что их приписывали божественному провидению. Что­бы спасти положение, требовалось вмешательство цен­тральных властей, и прежде всего императора, ибо только по его указу можно было перераспределять со­бранный в других районах урожай или пользоваться зерном, собранным в прошлые годы.

Другой причиной постоянного недовольства было массовое отвлечение людей на государственные рабо­ты и военную службу, сокращавших число тех, кто за­нят обработкой земли и другими сезонными сельско­хозяйственными работами; постоянный рост налогов и всевозможных поборов, налагавшихся алчными чи­новниками, накапливавшими огромные богатства и купающимися в роскоши; наконец, неэффективность работы самого правительства, что подтверждалось слу­хами о постоянных беспорядках и грабежах.

По-видимому, истинное положение дел в стране определялось несколькими факторами: эффективно­стью управления, честностью чиновников и получен­ным урожаем.

В ханьский период наблюдается консолидация ханьского общества на всех уровнях, от усиления цен­тральной власти до стремления к максимальному вза­имодействию с соседями в интересах создания более изобильного и лучше организованного сообщества. Естественно, что в данных условиях не могла идти речь об идеальном правлении, основанном на распоряже­ниях, не нарушавших повседневную жизнь обитателей страны. Но ханьским императорам удалось выработать систему средств воздействия на подданных, некоторые принципы которой использовались и в последующие времена.

Рассмотрим более подробно механизм управления страной. Решения правительства вначале обнародовались в форме указов, подписанных императором. Они обнародовались представителями центральной власти и спускались из вышестоящей канцелярии вниз, пока не оказывались у непосредственных исполнителей. В указах регламентировались все обязанности подчинен­ных и виды деятельности, такие, как назначение им­ператорской наложницы, наследного принца, обеспе­чение провизии для религиозных церемоний, устрой­ство системы налогообложения или провинциальной администрации, начало сельскохозяйственных работ, поощрение строительных проектов, ремонт речных дамб, утверждение планов строительства дорог, регу­лирование отношений с иностранными государствами, пожалование привилегий и наград, предоставление льгот простому народу.

Раздача императорских даров могла проводиться по разным поводам: в ознаменование важных государ­ственных событий (например, при объявлении имени наследного принца или его назначении старшим в роде). Обычно праздник устраивался, когда мальчик достигал половой зрелости, что происходило между четырнадцатью и двадцатью годами его жизни. Риту­ал проходил так: на мальчика надевали мужской голов­ной убор. По этому случаю иногда объявляли амнис­тию для заключенных.

Пожалования императором подарков проводились при присвоении чинов и назначении на должность. Их удостаивались члены знатных семей и крупные чинов­ники Нередко такие распоряжения одновременно со­провождались раздачей вина или мяса подчиненным. При присвоении более низких чинов указом жалова­ли деньги или шелк — в соответствии с положением или занимаемой должностью.

В ряде случаев императорские милости в виде даров распространялись только на определенные террито­рии, например пострадавшие от природных стихий, или на районы, жители которых несли бремя расходов на различные государственные нужды. Считалось, что им оказана особая честь со стороны императора. Боль­шинство императорских даров выражалось в установ­лении привилегий или освобождении от налогов — это касалось каждой отдельной семьи.

Обычно подобным образом жаловали чиновников за выполнение важных поручений или беспорочную службу. В случае если человек погибал при выпол­нении служебных обязанностей, его потомки могли извлечь из несчастья определенную выгоду, получив после смерти родственника золото или деньги. Ес­ли чиновнику присваивали титул, то в определенное время он переходил к его сыну наряду со всеми при­вилегиями и ответственностью. Формой благодар­ности могло быть и освобождение семьи от уплаты налогов или выполнение государственных повин­ностей.

По соответствующему указу чиновнику даровались определенные привилегии по достижении им опреде­ленного возраста или за безупречное поведение. Из­вестно много указов, в которых зафиксировано воз­награждение за заслуги перед троном. После смерти награжденного список совершенных им благих дел торжественно возлагали на его гроб.

Постоянные предписания ханьского правительства оформлялись в виде установлений, или руководств. В этой форме оглашались распоряжения по управлению на местах и осуществлению контроля над населением, считавшиеся обязательными для всех. С документа, присланного из столицы, делалось необходимое коли­чество копий, которые доводились до сведения мест­ной администрации и считались руководством к дей­ствию.

К сожалению, до наших дней не дошли полные комплекты документов, поэтому не всегда оказывает­ся возможным до конца оценить масштабы составля­емых предписаний или, например, установить число рассылаемых копий. На основании сохранившихся фрагментов можно прочесть только отдельные заго­ловки установлений, среди них указания о пресечении «воровства», «бандитизма», предписания, касающиеся «дворцовой охраны», «официальных рангов» или «ри­туальных угощениях».

Чтобы сохранить закон и порядок на подведом­ственной территории, местные чиновники низшего уровня основывались на имевшейся в их распоряже­нии законодательной власти, включавшей как систему поощрений, так и наказаний. Большинство людей, по- видимому, охотнее шли на компромисс или соглаша­лись на проведение неофициального суда, чем на официальные процессы, которые требовали больших расходов и были непредсказуемы. Беспрекословное подчинение предписаниям императора или его пред­ставителя поддерживалось местными традициями, основанными на авторитете старейшин, особенно в очень отдаленных районах.

В случае пренебрежения установлениями или руко­водствами официальные чиновники сами принимали решения о наказании. Хотя ни в одном списке не пе­речисляются преступления, за которые следовало обя­зательное наказание, все же некоторые из них отмече­ны. Прежде всего это нарушение правил почитания императора и неуважение к нему; нарушение границ дворцовой территории без соответствующих полномо­чий или использование той части главной дороги, ко­торая предназначалась для проезда императорского кортежа. Сюда же относятся препятствование нор­мальной работе правительства, например подделка официальных документов или взяточничество.

Обязательное наказание влекло за собой соверше­ние насильственных действий, нарушение обществен­ного порядка, убийства, оскорбления и нанесение те­лесных повреждений, вымогательство, ограбление, бандитизм. В некоторых случаях наказывали за нару­шение супружеской верности и инцест. Правда, толь­ко в том случае, если удавалось доказать преступление.

Обвиненного тотчас арестовывали и препровожда­ли в тюрьму, иногда при этом на него надевали на­ручники. За арестом следовал официальный допрос, во время которого могли использовать плети, чтобы получить признание. Иногда после сильной порки человек умирал в тюрьме. Это физическое воздей­ствие применялось, в частности, тогда, когда вместо дачи правдивых показаний арестованный начинал лгать.

Показания давали и свидетели. В ряде случаев их тоже содержали под стражей, например, если возни­кало подозрение, что они будут уклоняться от при­сутствия на процессе или им грозит опасность.

Когда признание в преступлении и свидетельские показания были получены, судья выносил приговор. Его оглашали в присутствии обвиняемого. Формально он имел право возразить и даже требовать дальнейше­го расследования, но в большинстве случаев решение было окончательным и вступало в силу немедленно. Если судья колебался, то мог отложить вынесение при­говора, чтобы собрать недостающие показания.

В конце концов подсудимого приговаривали к тому наказанию, которое соответствовало совершенному им преступлению. Если выносился смертный приговор, то осужденного обезглавливали или рассекали надвое в области пояса. В исключительных случаях казнили не только преступника, но и членов его семьи.

Наказания проводили и нанесением определенных увечий: преступников клеймили, вырывали ноздри, отсекали руку или ступню, кастрировали. Более лег­кие наказания предусматривали сбривание бороды или отрезание косы, которая считалась обязательным атрибутом мужчины. Кроме того, приговаривали к каторжным работам. Представителей высшего света обычно ссылали, наказывали денежными штрафами или запрещали занимать официальные должности.

Иногда суровые судьи проявляли гуманность: снис­ходительно относились к пожилым или беременным. Привилегированные члены общества могли откупиться от сурового наказания или добиться его смягчения, внеся деньги в казну или оказав соответствующие ус­луги.

 

Контролировать население и его занятия чиновни­кам удавалось благодаря поземельным и подворным описям, обычно составлявшимся раз в год. Как от­мечалось выше, листы переписи использовались для того, чтобы составить представление о численности китайского населения, но чаще всего для обеспече­ния правильного сбора налогов.

В поземельных описях обозначались имена хозяев и участки земли, которые им принадлежали. Одновре­менно указывалась степень их плодородности, в частности, отмечали принадлежность к одному из трех ус­тановленных типов (богатая, средняя или бедная). Подобные сведения были необходимы для обеспече­ния системы сборов налогов. Обычно он устанавливал­ся в виде одной тридцатой части урожая.

Поскольку ни один из методов подсчета нельзя было признать абсолютно точным, ввели три разме­ра взимаемого налога, зависевшие от качества зем­ли. В регистры включались соответствующие дан­ные, согласно которым и вычислялся соответствую­щий налог.

Земельным налогом облагался каждый землевла­делец, независимо от того, являлся он хозяином большого поместья или занимался обработкой сво­его земельного участка. Нанимаемые для ухода за землей арендаторы не платили чиновникам налогов, поэтому землевладелец облагал своих арендаторов более высокими сборами, чем положенная тридца­тая часть полученного урожая. Случалось, что арен­даторы иногда выплачивали до половины или даже больше доходов землевладельцу.

Подворные списки позволяли призывать на службу. На основании реестров собирался подушный налог, который был еще одним значительным источником государственных доходов. Обычно он устанавливал­ся в размере 120 монет с каждого взрослого члена дома и 23 монет за каждого ребенка в возрасте меж­ду семью и четырнадцатью годами. Платили и за ра­бов, причем налог выплачивался также деньгами. Хо­тя таких списков не сохранилось, на основе более поздних аналогов можно сделать вывод, что в них фиксировались имя, пол, родственные связи и ста­тус (занимаемый чин).

К восьмому или девятому месяцу каждого года местные чиновники собирали информацию, необхо­димую для внесения в списки, подготавливали ее в виде отчета, представляемого вышестоящим инстан­циям, а затем и центральному правительству. В по­добные отчеты входили все собранные сведения, а затем оформлялись в виде итогового документа. В конце года все данные доставлялись из областей, и только из отдаленных территорий сведения поступа­ли раз в три года.

В центральное правительство обычно доставляли две копии, предполагалось, что одну внимательно изучал император, вторая предназначалась для кан­целярии министра. Система отчетности помогала высшим чиновникам не только достаточно оператив­но наблюдать за имеющимися на каждой территории людскими и иными ресурсами, но и постоянно кон­тролировать повседневную работу своих подчинен­ных в провинции.

Выше мы уже говорили, что всех трудоспособных мужчин обязывали участвовать в общегосударствен­ных работах. Ежегодно они должны были в течение месяца работать в государственных трудовых коман­дах. Перерегистрация населения проводилась раз в год, в частности, и для того, чтобы учесть всех, кто оказывался годным для данной службы и подлежал обязательному призыву.

На государственные работы призывали всех муж­чин не моложе 23 лет (при острой нужде этот воз­раст могли понизить до 20 лет) и не старше 56 лет. От выполнения трудовой повинности освобождались чиновники от девятого ранга и выше, а также един­ственные кормильцы в семье. В некоторых случаях допускалась замена призываемого работника выпла­той денег в казну, но в исключительных случаях.

Теоретически подобные меры обеспечивали прави­тельству постоянный приток и обновление рабочей силы, численность которой составляла примерно мил­лион человек. Но, как отмечалось выше, крайне малр- вероятно, чтобы все, кто подлежал призыву, действи­тельно оказывались в трудовых командах. Поэтому указанная цифра называлась как возможная, но не всегда точная.

Привлекавшихся на работы мужчин использовали на строительных работах и государственных предпри­ятиях, они должны были поддерживать в рабочем со­стоянии дороги, связывавшие отдельные районы. Строительные проекты включали не только возведение оборонительных сооружений, но и устройство рези­денций для императора или членов его семьи, а также сооружение величественных мавзолеев, предназначав­шихся для их погребения.

О том, с какой тщательностью проводились рабо­ты, свидетельствуют камни, покрытые надписями, возможно высеченные для могилы императора Ан Ди (правившего в 107—125 годах н. э.). На каждом камне указаны размеры и номер, позволявшие оп­ределить его местоположение в конструкции. Обо­значены также даты, когда его осматривали и при­нимали чиновники-инспекторы. Скорее всего, эти камни обтачивали и укладывали работники, при­званные на государственную службу.

Большинство наемных мужчин направлялось на железные, медные и соляные шахты, а также на заво­ды. Наравне с ними, но под охраной правительствен­ных войск там работали и каторжане. По приблизи­тельным подсчетам, относящимся к 50 году до н. э., ежегодно на месторождениях железа и меди трудилось около 100 000 человек.

Предметом постоянного внимания правительства являлась транспортировка зерна. Несмотря на ежегод­но возникавшие объективные трудности, правитель­ство должно было обеспечить необходимый прожиточ­ный минимум во всех районах. Сложности обуславли­вались, как уже говорилось, своеобразием природных условий в разных частях страны. Главными путями сообщения в Китае считаются крупные реки, но вос­пользоваться ими можно было далеко не всегда. Что­бы добраться до отдаленных районов, приходилось преодолевать многочисленные естественные препят­ствия, например полупустыни и горные цепи, отделяв­шие одну провинцию от другой.

ее того, основная территория, на которой про­израстало зерно, находилась на северо-востоке, то есть на достаточно большом расстоянии от столицы и дру­гих городов, располагавшихся в западной части стра­ны.

Войска, размещенные для охраны на северных границах империи, не могли выращивать необходимое им количество пропитания, даже если климат и состо­яние земли позволяли это сделать. Чтобы обеспечивать потребности цепочки крепостей и застав, вытянувших­ся вдоль всей Центральной Азии, приходилось достав­лять им еду через всю страну.

Однако купцы не считали транспортировку зерна прибыльным делом, ибо этот груз занимал много ме­ста и легко портился. Кроме того, в Китае отсутство­вало достаточное количество пастбищ, на которых можно было в естественных условиях вырастить до­статочное количество лошадей и быков. Чтобы куп­цы соглашались перевозить продовольствие в отда­ленные районы, их требовалось соответствующим образом вознаграждать. Обычно купцы, обеспечивав­шие выполнение государственных поставок зерна, стремились получить чины. Это позволяло им перей­ти в группу привилегированных членов общества, то есть выделиться из своей среды. Но такой чести удо­стаивались немногие, ибо чиновники ревностно сле­дили за тем, чтобы среди них было как можно мень­ше выходцев из низших слоев населения.

Основное бремя по обеспечению доставки зерна ложилось на местных чиновников и мобилизованное ими население. Новобранцам приходилось перегру­жать зерно из повозок, запрягаемых волами, в ящи­ки или мешки и затем перевозить их по Хуанхэ. В ряде случаев его грузили на суда и перебрасывали в нужном направлении по каналам и рекам. А далее зерно опять перегружали на повозки и тогда уже до­ставляли на место.

Поскольку ханьское правительство получало пол­ную информацию об имевшихся трудностях и требуе­мых капиталовложениях, оно было прекрасно осве­домлено обо всем. Так в отчетах за 55 год до н. э. указано, что для перевозки четырех миллионов мер зерна по воде для снабжения столицы было нанято 60 000 человек. Описаны также мероприятия, направ­ленные на осуществление этого замысла. В некоторых случаях для перевозок прорывались специальные ка­налы для прохождения судов и улучшения ирригаци­онной системы. И эту работу, а также прокладку дорог выполняли призванные на службу работники и даже осужденные.

Некоторые сведения приводятся на надписи, высе­ченной с целью увековечения подвигов местных чи­новников в Юго-Восточном Китае. В ней говорится, что в 63 году была привлечена группа из 2690 осужден­ных, чтобы построить дорогу в гористую часть регио­на. В ходе осуществления поставленной задачи соору­дили 633 столба, которые поддерживали пять мостов, затратив 766 800 человекодней. Если бы упомянутых 2690 человек использовали постоянно, то на эту рабо­ту потребовалось бы порядка 283 дней. К сожалению, камень раскололся в том месте, где упоминается коли­чество материалов, использовавшихся для осуществле­ния проекта, поэтому невозможно установить точную цифру, но, скорее всего, на строительстве использова­лось 36 984 плиты.

Призванные на службу работники использовались также на инженерных работах и там, где требовалось насыпать дамбы, чтобы предотвратить угрозу навод­нений. В 109 году до н. э. император лично контро­лировал исправление значительного размыва берегов Хуанхэ, из-за которого примерно в течение двадца­ти лет водами реки затапливалось значительное про­странство, разрушались дома и дороги.

В исторических записях говорится, что на рабо­ты было привлечено порядка тысячи человек и что его величество поощрял людей, читая им поэму соб­ственного сочинения, — тогда работы шли с удво­енной быстротой. Косвенное подтверждение о про­веденных работах, скорее всего осуществленных с помощью государственных служащих, находим в сведениях о раскопках, проведенных в современной провинции Аньхой.

Предполагалось возвести систему дамб, позволяв­шую сохранять воду и использовать ее в случае нехват­ки во время засухи. С другой стороны, во время обиль­ных дождей спускали лишнюю воду, предотвращая наводнения. На основании некоторых косвенных све­дений создание поселения приписали известному гид­равлику Ван Цзиншаню, который был назначен губер­натором этой провинции в 82 году н. э.

Расскажем о нем немного подробнее. Ван Цзиншань происходил из одного из ханьских колониаль­ных поселений, находившихся в Корее, куда его отдаленный предок мигрировал, чтобы не участво­вать в династических междоусобицах первой четвер­ти II века до н. э. Его отец служил в местной управе и в 30 году сумел доказать свою преданность ханьскому дому. С детских лет Ван Цзиншань проявлял интерес к чтению и преуспевал в изучении естествен­ных наук, математики и техники. Примерно к 60 году он становится известным гидростроителем, и вскоре, после реализации успешного проекта, связанного с контролированием наводнений, он получил возмож­ность применить свою собственную систему возведе­ния плотин.

В 69 году Ван Цзиншаня пригласили для того, что­бы он помог нормализовать ситуацию, сложившуюся на Хуанхэ. Надо сказать, что и до него гидростроите­ли неоднократно пытались предотвратить разруши­тельные наводнения. Лет сто назад они попытались разделить основное русло реки на несколько отдель­ных рукавов, впадавших в море. Однако в течение ряда десятилетий, пока страна была охвачена гражданской войной и междоусобицами, за дамбами никто не сле­дил, и они постепенно пришли в негодность. В резуль­тате Хуанхэ размыла их, затопив прибрежные поселе­ния, и обширная территория сильно пострадала.

Ван Цзиншань осмотрел район бедствия и предло­жил свой план императору. Ему предоставили все имевшиеся в распоряжении правительства материаль­ные ресурсы, а также значительные людские резервы. Тогда Ван Цзиншань принялся за работу. Прежде все­го он провел топографическую съемку прибрежной территории и разработал план восстановления каждой дамбы и плотины. В соответствии с его планом рабо­чие пробивали в горах туннели, расчищали завалы в ручьях и отводили их русла. Установленные с одинако­выми промежутками ворота должны были помочь ре­гулировать движение воды и препятствовать разливам реки во время наводнений.

Хотя Ван Цзиншань всячески стремился привле­кать минимальное количество рабочей силы, все же пришлось мобилизовать огромное количество лю­дей. Когда император на следующий год изучал за­вершенный проект, он отдал распоряжение, чтобы все работы контролировала постоянная группа чи­новников.

Теперь никто не оспаривал авторитет Ван Цзиншаня. Вместе со своими помощниками он получил 6000 слитков серебра и высокий чин главного совет­ника императора. В 72 году Ван Цзиншань сопро­вождал императора в инспекторской поездке и снова получил награду за проявленные достижения.

Занимая пост областного инспектора огромной территории, расположенной в Западном Китае, Ван Цзиншань оказался вовлеченным и в политический конфликт, стремясь воспрепятствовать планам пере­мещения столицы из Лояна в Чанъань, где она рас­полагалась во времена Западной Хани.

В конце жизни Ван Цзиншань был назначен гу­бернатором провинции Люйцзян, расположенной на северном берегу реки Янцзы, к западу от современ­ного города Нанкина. В те времена территория была совершенно не освоена, там было мало распаханной земли из-за трудностей с орошением, поэтому даже плодородная земля не приносила желаемых резуль­татов.

Изменить ситуацию могло только строительство соответствующей ирригационной системы, и Ван Цзиншань занялся ее разработкой. Он предложил схему комплексного улучшения землепользования и сумел заинтересовать местных чиновников будущими налогами, которые они смогут собирать с местного населения. После строительства сети ирригационных сооружений земли стали плодородными. Кроме того, губернатор объявил о необходимости соблюдения закона и порядка, а также создал условия для вы­ращивания шелкопряда и изготовления изделий из шелка. Как уже говорилось, именно благодаря его усилиям и произошли указанные изменения на тер­ритории.

Однако Ван Цзиншань умер, так и не успев осу­ществить всех задуманных им планов. Кроме всего прочего, он проявлял особый интерес к предзнаме­нованиям и к прогнозам поведения реки и стремил­ся применить полученные данные в повседневной деятельности. К сожалению, его книга по этому во­просу не сохранилась.