В нововавилонское время царское хозяйство не имело большого удельного веса в экономике страны и ведущая роль принадлежала храмовым и частновладельческим хозяйствам. Однако, по-видимому, не существовало четкого разграничения государственной и дворцовой собственности. Поэтому все государственные доходы, так же как и доходы с царских владений в узком смысле, считались царской собственностью.

В фактической собственности царя находился лишь сравнительно незначительный земельный фонд, управление которым было основано на принципах частновладельческого хозяйства. Царское имущество упоминается в документах довольно редко. Например, согласно контракту времени Навуходоносора II, царское поле было сдано в аренду «навечно» для насаждения финиковых пальм Шуле, главе делового дома Эгиби в Вавилоне.

Мы не располагаем никакими сведениями о ремесленных мастерских, принадлежавших халдейским царям. В текстах неоднократно упоминаются плотники, каменщики, рыбаки и пастухи царя, которые, по всей вероятности, были свободными и работали на дворец за плату постоянно.

Что же касается сооружения и ремонта каналов, дворцов и храмов, строительства дорог и т.д., эти работы в основном выполнялись свободными как общинные и государственные повинности.

Наиболее существенную часть государственных доходов составляли налоги, характер и размеры которых, однако, нам совершенно неизвестны. По-видимому, все свободные должны были отдавать десятую часть своих доходов в качестве государственных податей. Обычно эти налоги уплачивались натурой (скотом, зерном, шерстью и т.д.), но официальные эксперты устанавливали их стоимость в серебре. Кроме того, некоторые группы населения (например, купцы, занимавшиеся международной торговлей) уплачивали свои налоги серебром. Помимо налогов царь получал также различные пошлины (портовые, пошлины за прохождение через городские ворота, за проход судов и лодок по каналам, за пользование некоторыми мостами и т.д.) серебром или натурой.

За счет этих налогов царь содержал государственный аппарат и армию. Страна была разделена на административные округа, во главе с наместниками. Во главе городов также находились особые наместники. Были также надзиратели над царскими каналами и причалами и другие мелкие чиновники.

Естественно, государственный аппарат, разветвленный на территории огромной державы, не мог функционировать без большого числа писцов. По-видимому, уже в это время государственная канцелярия по крайней мере частично вела делопроизводство на арамейском языке, и именно в этом следует искать причину того, что архивы нововавилонских царей не сохранились, поскольку документы писали на коже и папирусе, которые в условиях месопотамского климата легко разрушались. Но большую роль в аппарате управления продолжали играть и клинописные писцы, а также переводчики, поскольку на строительных работах и в армии использовались, в частности, ремесленники и воины из чужеземных стран. Все чиновники государственного аппарата получали от царя жалованье натурой, а самые высокопоставленные из них частично также и серебром.

Особой опорой царской власти была армия, о принципах комплектования которой, однако, мы почти ничего не знаем. Кроме вавилонян в ней служили и чужеземные наемники. Например, в войске Навуходоносора II находился брат греческого поэта Алкея Антименид. Воины были вооружены копьями, железными кинжалами, щитами, луками и стрелами. Как видно из документов времени Навуходоносора II и Набонида, скифское стрелковое дело оказало значительное влияние на вооружение вавилонских воинов, которые предпочитали скифские луки и стрелы аккадским из-за их высоких баллистических качеств.

Между дворцом и храмом существовали тесные связи. Храмы владели обширными землями, большим числом рабов и скота, а также занимались ростовщическими операциями и торговлей. Например, храм Эанна в Уруке имел около 5-7 тыс. голов крупного рогатого скота и 100-150 тыс. овец. По свидетельству одного только документа, этот храм получил в течение года более 5000 кг шерсти со своих овец.

Крупным источником храмовых доходов была десятина. Ею облагались все представители свободного населения: земледельцы, пастухи, садовники, ремесленники, жрецы и чиновники всех рангов, включая наместников. Десятину платил также царь. Каждый платил ее тому храму, близ которого он имел землю и другие источники доходов. Ее платили с садов и полей, с приплода скота, с овечьей шерсти и т.д. В большинстве случаев ее вносили ячменем и финиками, но нередко также серебром, сезамом, шерстью, одеждой, скотом, рыбой, ремесленными изделиями. Царь вносил десятину частично и золотом. Десятина составляла приблизительно десятую часть доходов налогоплательщиков, если не считать царскую десятину, которая была гораздо меньше соответствующей части доходов правителей страны. Сбором десятины занимались специальные чиновники. Для ее уплаты приходилось закладывать поля и дома, обращаясь к услугам кредиторов. Не имея возможности уплатить десятину, некоторые люди вынуждены были отдавать в храм своих детей в качестве рабов[i].

При Набониде влияние государства на храм усиливается. В частности, в 553 г. Набонид установил в храме Эаина должность царского представителя. Это был независимый от храма чиновник, и одна из его главных задач заключалась в передаче дворцу части храмовых доходов. Кроме того, храмы должны были выполнять государственные повинности, посылая своих рабов (земледельцев, пастухов, садовников, плотников и др.) для работы в дворцовом хозяйстве.

Царь и его чиновники стали активно вмешиваться в храмовые дела, устанавливая рационы для храмовых рабов, размеры храмовой пребенды для различных групп населения, ставки арендной платы с храмовых полей и т.д.[ii]

Ассирийские цари в области внутренней политики опирались то на жреческо-торговую, то на военную группировку крупных рабовладельцев.

В Вавилонии же сильной военной группировки не было, и цари там были в полной мере ставленниками жречества. Показное смирение царей в их надписях, отсутствие упоминании в этих надписях о каких-либо деяниях, кроме строительства храмов, производившегося и грандиозных размерах, причём расширялись старые и основывались новые храмы к вящему увеличению могущества и доходов жречества,  всё это свидетельствует о преобладающей роли в государстве жречества, бывшего выразителем интересов торгово-рабовладельческой верхушки общества. «Попечитель Эсагилы (храма бога Мардука в Вавилоне) и Эзиды (храма бога Набу в Борсиппе)» становится постоянной частью титулатуры нововавилонских царей.

Наиболее характерным проявлением полной зависимости царя от жречества был связанный с мифом об умирании и воскресании природы, но теперь получивший новый смысл, ежегодно повторяемый новогодний обряд возведения на трон царя. При выполнении этого обряда царь подвергался унизительным церемониям (правда, не лично,— вместо него выступало подставное лицо), после чего получал знаки царской власти и.) рук верховного жреца бога Мардука.

Лейтмотивом всей деятельности нововавилонских царей, по крайней мере как она излагается в официальных надписях, было восстановление древних культов, обрядов и храмов в их первоначальном, освящённом религиозными обычаями виде.

Зодчие стремятся воспроизводить внешние формы и планы древних храмов; писцы подражают языку и письменности, характерным для III и начала II тысячелетия до н. э; разыскиваются древние записи обрядов и порядка жертвоприношений, надписи древних обожествлённых царей.

Жречество настойчивее, чем прежде, стремится усилить значение главного бога города Вавилона - Мардука и тем закрепить положение жреческой верхушки этого центра: так, известны попытки объявить различные божества образами Мардука.

Одновременно возникают новые религиозные учения; в религиозной идеологии угнетённых масс, среди тех, кто отчаялся в возможности улучшения своего положения собственными силами, как, например, среди пленных иудеев, возникает вера в возможность чудесного избавления от страданий в этой жизни - мессианизм  - вера в грядущего спасителя. Эта вера впоследствии была широко использована идеологами господствующего класса и заняла важное место в религиях Передней Азии.

Рабовладельческая верхушка Вавилонии своими религиозными учениями стремилась создать идеологическое оправдание собственного существования и господства.