Если же эконом не выполнял своего служебного долга, то против него возбуждалось обвинение и он подлежал материальной и судебно-административной ответственности. Кроме этого, за нерадивость и злоупотребления эконом мог быть также наказан «презрением»», от которого было трудно избавиться, т.е. отрицательной должностной характеристикой, влиявшей на дальнейшую служебную карьеру [114; 121, С.93-94].

При экономе находился контролер-антиграфевс, который подчинялся не диойкету, а эклогисту.

Кроме экономов, в номе существовали гиподиойкеты и местные диойкеты. По своему рангу они были выше номовых экономов, и их компетенция распространялась на группы номов (подобно эпистратегу Фиваиды).

В каждом номе еще обязательным было счетно-контрольное ведомство с обширной канцелярией и архивом. Возглавлял это ведомство царский секретарь-басиликограмматевс.

Наконец, важно, что администрация какого-либо нома Египетского царства входила и в соприкосновение с храмами, что делалось посредством жрецов-эпистатов, т.е. управляющих храмами, которые были ответственны перед правительством за выполнение храмами своих обязательств по отношению к государству.

В конце III в. до н.э. при Птолемее IV Филопаторе (222-205 гг. до н.э.) в административной системе Египта произошли изменения, а именно – увеличение централизации и концентрации местной власти в руках стратега, который нередко стал выполнять и функции военачальника, и функции руководителя финансовой администрации, тем самым заменяя эконома.

Тогда же, с конца III – начала II вв. до н.э., число экономов в номе увеличивается до двух и возникает новая должность начальника финансовой администрации в номе, которому были подчинены оба эконома – один по финансово-денежным, а другой – по натуральным поступлениям.

В административных подразделениях нома (топархиях и комах) власти в миниатюре воспроизводили организацию управления номом. Так, представителями стратега были эпистаты и филакиты. Существовали и местные экономы. Очень большое значение в топархии имел топарх, а в коме – комарх. Их главными обязанностями были организация сбора натуральных налогов и платежей, хранение собранного в амбарах и организация перевозок натуральных царских доходов в указанные места в номе. Учетно-статистическую часть при них выполняли зависимые от басиликограмматевса топограмматевс (писец топархии) и комограмматевс (деревенский писец) со своими канцеляриями и архивами. Топархи и комархи в своей деятельности зависели от номового эконома.

Наконец, на низшей ступени административной лестницы стояли тысячи «стражников», которые охраняли дамбы и каналы, дороги, поля, засеянные хлебом, виноградники, пастбища, скот, склады и т.д.

Таким образом, целая армия чиновничества, существовавшая в эллинистическом Египте, осуществляла надзор за деятельностью и функционированием хозяйства страны.

За свою службу царской династии Птолемеев многочисленное по своему составу чиновничество эллинистического Египта получало от царя так называемые «дарственные» земли и денежное вознаграждение в размере нескольких десятков серебряных драхм. Так, из сведений «Податного устава» становится ясно, что, например, при сборе податей уплачивалось сборщикам налогов каждому в месяц 30 драхм, их помощникам – 20 драхм, хранителю расписок – 15 драхм, а инспектору – 100 драхм [137, С.23].

Таким образом, сложившаяся в эллинистическом Египте система государственного управления имела в наличии огромный и достаточно громоздкий бюрократический ап­парат, но именно вышеозначенная система в итоге позволяла Птолемеям направить все усилия и ресурсы страны на дальнейшее усиление централь­ной власти и обогащение непосредственно представителей царской динас­тии. Так, «прежде всего, государство подходило ко всему – к движимому имуществу, недвижимости и даже к людям – с точки зрения возможнос­ти извлечения из них доходов» [44, С.304], что и осуществлялось с успехом Птолемеями.

С другой стороны, то, что система взаимного бюрократического контроля пронизывала всю администрацию Птолемеев, отнюдь не уменьшало от этого злоупотребления. Так, на примере диойкета Аполлония, известного нам по папирусам из архива Зенона, который пользовался исключительным доверием царя Птолемея II Филадельфа (282-246 гг. до н.э.), мы знаем, что он злоупотреблял своей властью в личных корыстных целях.

Необходимо отметить, что в целом чиновничество эллинистического Египта представляло собой совершенно новый и незнакомый для эллинизма тип взаимоотношений между людьми, но только не для царства Птолемеев, которое следовало традициям Древнего Египта. Чиновник в Египетском царстве был человеком, связанным с царем клятвой, и в его обязанности входило передавать и претворять волю царя, обеспечивать максимальную эксплуатацию и собирать доходы.

По мнению П. Левека, система эта представляется «крайне порочной», поскольку чиновник, теоретически назначаемый царем, на самом деле получал место от своего непосредственного начальника, и зависимость чиновников от начальников со временем все более и более возрастала. В результате наиболее высокопоставленные в чиновничьей иерархии лица превращались в настоящих деспотов, весьма слабо связанных с центральной властью и обращавшихся с подчиненными тем высокомернее, презрительнее и надменнее, чем полнее они от них зависели. Кроме того, высокий уровень финансовой ответственности чиновников друг перед другом и, прежде всего, перед царем приводил к тому, что каждый из них старался взыскать с подчиненного суммы, за которые сам нес личную ответственность. Самые мелкие же чиновники любой ценой взимали доходы с населения Египта. Наконец, чиновники часто были малознающи и недобросовестны [87, С.78-79].

Но с другой стороны, в эллинистическом Египте сформировался и идеал чиновника – старательного, преисполненного почтения и уважения к вышестоящим, благородного по отношению к нижестоящим лицам.

Медальон с изображением Исиды и Сераписа.

Управление внеегипетскими территориями строилось иначе, чем в собственно Египте. В своих внешних владениях Птолемеи обычно оставляли существующие там традиционные порядки, но учреждали над всеми зависимыми территориями строгий надзор. Здесь не создавалось такого развет­вленного аппарата, и Птолемеи ограничивались посылкой своего представителя, который контролировал органы местного самоуправления  [54, С.306]. Так, все местные учреждения в конечном счете должны были подчиняться наместникам Птолемеев: стратегам, ливиархам, несиархам и т.п. и состоящим при них чиновникам. Кроме того, во внешних владениях Птолемеев были и экономы, и грамматевсы, которые подчинялись диойкету в Александрии Египетской [121, С.91].

Представители династии Птолемеев, следуя мудрому примеру Александра Маке­донского, всеми средствами старались убедить население Египта в том, что именно они являются законными наследниками ушедших в прошлое фа­раонов. В связи с этим особенно важным было установление хороших отно­шений с египетским жречеством, которое пользовалось огромным влиянием среди населения Египта. Исходя из этого, Птолемеи оказывали египетским жрецам всяческую помощь, поддержку и покровительство. Так, при динас­тии Птолемеев был построен целый ряд храмов: в Филе – храм Исиды (при Птолемее II Филадельфе), в Эдфу – храм Хора (начат при Птолемее III Эвергете I и закончен в I в. до н.э.), в Эвне – храм Хнума-Ра, в Ком-Омбо – храм бога-крокодила Себека и храм бога-сокола Гарвериса (при Птоле­мее VI Филометоре), наконец, в Дендере – храм Хатхор (при последних Птолемеях) [87, С.125]. Многие храмы и святилища египетских богов были восста­новлены, расширены и украшены.

Источники убедительно характеризуют политику Птолемеев по отноше­нию к египетскому жречеству как политику покровительства и предостав­ления всевозможного рода льгот. Так, благодаря сведениям, полученным из текста Розеттского декрета, мы узнаем, что «...царь Птолемей... ока­зал многие благодеяния храмам и тем, кто в них находится». Известно, что «он пожертвовал в храмы доходы в виде денег и продовольствия... отменил накопившиеся долги храмов перед царской казной... сделал мно­жество подарков Апису и Миевису и другим священным животным Египта; ...все привилегии храмов он сохранил без изменений и в целости в соответствии с законами, и украсил Апиейон великолепными сооружениями, доставив в него большое количество золота, серебра и драгоценных камней, и воздвиг храмы, святилища и алтари; нуждающиеся в восстановлении храмы он по­правил...»6.

И хотя выше было приведено описание деятельности в облас­ти религии царя Птолемея V Эпифана (204-180 гг. до н.э.), мы можем утверждать, что подобная политика по отношению к египетскому жречеству была присуща и всем остальным представителям династии Птолемеев.

Кроме того, уже при Пто­лемее I Сотере (323/305-283 гг. до н.э.) в Египте был установлен культ нового греко-македоно-египетского бога – Сераписа, который соединял в себе черты важнейших греческих (Зевса, Асклепия и Диониса) и египетских (Осириса) божеств. Культ Сераписа как бога столицы Египта Александрии был введен Птолемеем I Сотером при содействии египет­ского жреца Манефона и афинянина жреческого рода Тимофея, и фактичес­ки новое божество было создано для сближения египетского и греко-ма­кедонского населения на религиозной основе. Вскоре почитание бога Сераписа получило широкое распространение как среди местного египетского, так и среди пришлого греко-македонского населения. Впоследствии он распространился и во всем Средиземноморье. Во II-I вв. до н.э. по мере ухудшения социально-экономической и политической си­туации в Египте Птолемеи стремились как можно теснее сблизиться с египетским жречеством, использовать его влияние на  местное население [137, С.25].

Птолемеи требовали, чтобы им воздавались такие же почести, как исконным правителям Египта. В этом случае, подражая фараонам, они прибавляли к своим личным именам звучные эпитеты, а многие из предста­вителей династии Птолемеев получили из рук верховного жреца в городе Мемфисе двойную царскую корону легендарных фараонов. Со времени Птолемея II Филадельфа (282-246 гг. до н.э.) все Птолемеи носили титулатуру из пяти имен, харак­теризовавших могущество фараонов: «отважный юноша, великий славой, возведённый на трон отцом, могучий "Ка" Ра, любимый Амоном Птолемей» [46, С.46].

В результате царь из династии Птолемеев носил хламиду и шлем, или каусию (македонскую фетровую шляпу), а также  диадему великих царей Древнего Египта.

Но эллинистический Египет нельзя представить как простое воспроизведение древнеегипетской деспотии и ее традиций. Греки и македоняне, высшие чины эллинской аристократии, окружавшие царя, греко-македонская армия принесли свои традиционные черты, и с этими традициями Птолемеи счита­лись. Наряду с признанием местных норм права, сформировавшихся в ус­ловиях восточной деспотии, Птолемеи широко внедряли греческие нормы права, созданные в условиях полисного строя.

В результате судопроизводство в эллинистическом Египте включало в себя как бы 2 элемента: греко-македонский и египетский. Так, для осуществления суда над греками и македонянами в Египте существовали многочисленные коллегии присяжных – так называемых хрематистов, которые действовали в определенном «судебном округе» царства Птолемеев. В своей деятельности они руководствовались нормами права классической Греции. Апелляции  могли быть поданы в главную судебную палату Александрии Египетской. Египтяне же имели в своем распоряжении  египетских судей – так называемых лаокритов. Кроме того, в III в. до н.э. в Египетском царстве был учрежден специальный трибунал для разбора споров, возникавших между греко-македонянами и египтянами. Он действовал, используя обе системы права (классической Греции и Египта) [147, С.234]. Однако впоследствии система права, возникшая еще в Греции, получила в эллинистическом Египте наибольшее распространение, тем самым подавив собой местные нормы права, т.е. традиционное право Египта.

Таким образом, и для политической структуры эллинистического Египта было характерно сочетание древнеегипетских начал и ряда элементов классической Греции. Однако доминирующим все-таки было влияние структурообразующих элементов, которые относились еще к эпохе Древнего Египта.