Литература и наука. Империя Хань (часть 1)

В 26 году до н. э. по распоряжению ханьского императора в столицу из всех областей и царств дол­жны были прислать списки известных литературных произведений. Император хотел пополнить придвор­ную библиотеку и сделать возможным сравнение разных версий одного и того же текста, поместить наиболее «правильное» издание в императорскую биб­лиотеку.

Занятые этой работой ученые составили список книг, к счастью, он сохранился и стал самым ранним из известных нам каталогов, позволяющих составить представление о китайской библиотеке. На шелковых свитках, дополненных более распространенными де­ревянными, сложенными на полках императорской библиотеки, были записаны самые разные по содер­жанию сочинения.

Прежде всего отметим тексты священных класси­ческих работ, посвященные обожествленным правите­лям далекого и мифологического прошлого; иногда они приписываются Конфуцию, который, как счита­лось, осуществил их редактирование. В императорской библиотеке сохранились различные редакции этих тек­стов наряду с разнообразными традиционными сопут­ствующими произведениями и комментариями не­скольких академических школ.

Встречались также труды философов, которые вы­ступали до или после образования империи с рассуж­дениями или проповедями, сохранилось и множество разных работ технического характера по таким отрас­лям, как гадание, математика, медицина, военное де­ло, сельское хозяйство или астрономия. Главными из сочинений были «Пять классических трудов»[1].

К тому времени, как был составлен каталог, исто­рическая наука достигла определенных успехов. Око­ло 90 года до н. э. завершили одну из первых историй Китая, состоящую из 130 глав, дошедших до наших дней. В них рассказывается история человечества с самых древних времен до написания книги. Работа стала образцом, которому следовали официальные историки на протяжении всего периода существова­ния империи.

Многие из упомянутых в каталоге книг впослед­ствии были утрачены, но благодаря их цитированию в более поздних работах, да и по самим заголовкам, мы имеем представление об уровне научной мысли того времени. Можно отметить и первые критиче­ские отклики в форме интерпретации текстов доим- ператорского Китая, которым к моменту появления откликов уже было более пяти веков. Они написаны архаичным языком, и ряд мест непонятен.

Философы постоянно подчеркивали значение мо­ральных ценностей, особенно в связи с практической деятельностью по организации государства или обра­зования справедливого и самодостаточного общества. Они высоко ценили тот факт, что человечество вы­шло из первобытного состояния и ощутило потреб­ность замены старых обычаев, отличавшихся звер­ствами и насилием, новыми законами и правилами поведения, основанными на дисциплине и воспита­нии характера.

Государственные деятели писали трактаты по по­литической истории, обсуждая методы и приемы управления государством. Некоторые китайские ав­торы пытались проникнуть в тайны невидимых сил, которые, по их мнению, управляли миром и людьми.

Большая часть китайской литературы, возникшая задолго до ханьского периода, была написана скорее для обучения, чем для удовольствия, прежде всего для воспитания личности, а не для развлечения. Та­кие принципы лежали в основе большинства сочине­ний и ханьского периода. Однако в перечне работ, хранящихся в императорской библиотеке, можно об­наружить и тенденцию к обновлению уже сложив­шихся литературных стилей и форм.

В ханьский период создавалась лирическая по­эзия, передававшая тонкие нюансы переживаний, причем она больше не зависела от музыкального сопровождения, как ранние китайские тексты стихов. Стремясь польстить правящей династии и подчерк­нуть ее достоинства, придворные сочинители созда­вали пространные описания, изображая роскошную жизнь во дворце.

Не может не вызывать восхищения красота и глу­бина человеческих чувств:

Могильный холм с рядами кипарисов. Из лаза пса выскакивает заяц, Фазан взлетает со стропил прогнивших, Несеяный горох в подворье вьется, Подсолнечник растет перед колодцем.

Лущу горох я, чтобы сделать кашу, Подсолнечник срываю для отвара. Отвар и кашу быстро приготовил. Но для чего? Кто сядет есть со мною?

Из дома выйду, обращусь к востоку, И слезы горькие с одежды пыль смывают.

 

ДУМЫ ТИХОЙ НОЧЬЮ


У самой моей постели Легла от луны дорожка.

А может быть, это иней? — Я сам хорошо не знаю.

Я голову поднимаю — Гляжу на луну в окошко.

Я голову опускаю — И родину вспоминаю.

ДАЛЕКОЙ

Когда-то красавица здесь жила, поныне жив ее аромат,

Цветущим садом был дом. И он никогда не пройдет.

Она ушла, она умерла... Я знаю, она не вернется назад.

Томлюсь на ложе пустом. В мой дом никогда не войдет.

Ее покрывало лежит на нем, о ней я думаю, глядя в сад,

И мне не забыться сном: где желтые листья летят.

Три года хранит аромат цветов росой моих слез,

отогнавших сон,

Ее расшитый покров. Зеленый мох увлажнен.


В следующей главе мы более подробно расскажем о вере в потусторонние силы, которая определяла многие стороны общественной и частной жизни в ханьский период. Поскольку считалось, что успех любого дела определяется воздействием невидимых сил, старались найти способы, для того чтобы они благоприятно влияли на судьбу живущих.

Примерно около 100 года до н. э. основным фило­софским учением в императорском Китае становится конфуцианство, провозглашавшее главными достоин­ствами мораль и дисциплину. Хотя это учение и не признавало веры в потусторонний мир, ее влияние в государстве не уменьшилось. Считалось, что судьбами империи и самого императора управляют могущест­венные высшие силы. Соответственно успех любого дела прежде всего зависел от богов, и, чтобы снискать их благосклонность, не жалели сил. Стремились уми­лостивить даже те силы, которые казались безвредны­ми. Так, например, выбирали самый благоприятный цвет для династии или ту стихию (огонь, воздух, зем­лю или воду), которая оказывала особое влияние на космический порядок. Но в обращении к этим силам таилась и грозная опасность, ибо какие-либо оплош­ности могли привести к непредсказуемым последстви­ям. Вот почему и император, и высшие сановники уде­ляли им такое большое внимание.

Некоторые ученые выступали против такого поряд­ка. Осуждая невежество своих современников, они считали, что развитие природы и человеческой исто­рии определяется объективными факторами и может быть объяснено логически. Ван Чжун (27 год до н. э. — около 100 года н. э.) был крупнейшим ученым. До на­ших дней дошло более 85 его сочинений.

Ван Чжун считал, что такие стихийные явления, как штормы, землетрясения, засухи и оползни, объясня­ются не вмешательством небесных сил в земные дела, а естественными причинами, в частности нарушения­ми температурного режима или изменениями клима­та, и являются такой же естественной формой прояв­ления природных особенностей, как рост, эволюция и смерть. Он полагал, что не стоило объяснять природ­ные катаклизмы нарушением норм морали или нака­занием за чрезмерное стремление к наслаждениям, бо­гатству или материальному благополучию.

Ощущение собственной незащищенности и нич­тожности перед безжалостным роком порождало веру в духов и потусторонний мир. Как считал Ван Чжун, человек является игрушкой в руках судьбы, на кото­рую невозможно повлиять какими-либо ритуалами или магией. Таким образом, он пришел к выводу, что происходящие в мире явления следует объяснять, ос­новываясь на результатах наблюдений.

В ханьский период встречались и другие примеры научного мышления при решении конкретных про­блем. Математики пытались определить связь между диаметром и окружностью, учились извлекать квад­ратный и кубический корни из чисел. При подсче­тах они использовали прутья, где-то к началу VI века стал употребляться абак, а затем и счеты. Системы измерения длины, площади, объема и веса основы­вались на десятичной системе, но продолжали упот­ребляться и традиционные единицы измерения. Для практического применения были выведены формулы вычисления площади или объема самых разных фи­гур (квадрата, ромба, круга, куба, пирамиды и при­змы).

Поскольку организация ритмичной работы связи и путей сообщения зависела от точности измерения времени, именно в Ханьскую эпоху разработали си­стему измерения и фиксации времени с помощью единиц длины и несложных математических подсче­тов, реализованную в конструкции точных солнеч­ных часов. Фиксируя изменение длины тени, отбра­сываемой вертикально стоящим шестом на ровной площадке, определяли линию полдня и точки восхо­да и захода солнца. Конструкцию солнечных часов, использовавшуюся еще во II веке до н. э., усовер­шенствовали, разделив сутки на 100 частей (каждая часть составляла примерно четверть современного часа). Две трети диска (69 частей), соответствующие световому дню, последовательно разметили, как на часах, чтобы оставалось достаточно пространства для наблюдения за солнечной тенью даже в самые длин­ные дни года. Подобный инструмент позволял дос­таточно точно измерять отрезки времени.


Солнечные часы
Чтобы точно определить его, пользовались допол­нительными обозначениями. Обычно ханьские чи­новники пользовались такими традиционными терминами типа «крик петуха», «рассвет», «закат». Так что получалось, что периоды времени обозначались как время между «обеденным часом и тремя делени­ями» или «четыре до захода солнца».

Для того чтобы так же точно измерять время в тем­ную часть суток или в те дни, когда на небе не было солнца, пользовались водяными часами. Самые про­стые конструкции появились около 100 года до н. э. Со временем их усовершенствовали и примерно в XI веке начали использовать водяные часы с необычайно сложными механизмами, они не только показывали время, но и положение солнца на небесном своде. С давних времен одной из главных задач прави­тельства считалось составление и упорядочивание ка­лендаря. Точное деление года было необходимо для определения сроков проведения сельскохозяйствен­ных работ, ежегодного сбора налогов. В сознании большинства китайцев стабильный календарь олицет­ворял гармонию окружающего мира, и любое наруше­ние воспринималось как кара, ниспосланная свыше.Чтобы составить надежный календарь, приходилось постоянно наблюдать за звездами, измеряя высоту их подъема над горизонтом и видимое перемещение по небосводу. Для этого были необходимы точные инст­рументы и методики подсчета.

Китайский календарь основывался на годичном движении Земли и Луны. За движениями Луны, по­вторявшимися каждые 29 дней с четвертью, можно было спокойно наблюдать с относительной точнос­тью. Но для определения сроков постоянных сезон­ных работ следовало соотнести этот цикл с земным периодом, составлявшим чуть более 365 дней. Каж­дый год делился на 12 месяцев, среди которых были длинные (продолжительностью 30 дней) и короткие месяцы (по 29 дней).



[1] Комплект книг (цзин) включал «Шицзин» (Книга поэзии), «Шуцзин» (Книга истории), «Ицзин» (Книга перемен), «Лицзи» (Ри­туалы), «Чунь-цю» (Книга летописей «Весны и осени»). (Примеч. пер.)


ЧАСТЬ 2

Категория: КУЛЬТУРА ДРЕВНЕГО КИТАЯ | Добавил: Zesar (22.08.2010)
Просмотров: 1932 | Теги: Хань, наука, Древний Китай, культура | Рейтинг: 5.0/2
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]